тети Эльги, – заявил Айкен. – Буду кататься на пони.
– Вы уже всё решили… – пробормотал Брант, встал и ушел на кухню.
Эльга почувствовала, что переступила границу дозволенного. Шепнула Айкену: «Посиди тут», пошла к Бранту. Тот пил воду из-под крана – набрал кружку, жадно глотал, проливая капли на футболку. Она дождалась, пока он попьет, заговорила – на всякий случай, не приближаясь:
– Мы говорили об этом в ваш прошлый визит. Вы, наверное, немножко придремали. Ничего не решено, Брант! Я бы не осмелилась поставить вас перед фактом, без обсуждения. Айкен не понимает сложностей, для него нет подводных камней. Он слишком мал, хотя и смышлен не по годам.
Брант смотрел на нее пристально, не мигая. От взгляда по спине пробежали мурашки, и Эльга начала оправдываться:
– Я хотела попросить вас отпустить Айкена на два дня, чтобы он побывал в доме моих родителей и покатался на пони. Я бы пригласила и вас, то есть, приглашаю… но понимаю, что вам не захочется проводить столько времени в моем обществе. Вы можете отдохнуть в эти выходные. Поверьте, ни я, ни мои родители не причиним Айкену вреда.
– Почему мне не захочется? – спросил Брант, поставив кружку на стол с громким стуком.
Эльга разозлилась.
– Ради Хлебодарной, не будем врать друг другу хотя бы сейчас! Я вас не интересую, потому что я калека. Вероятно, вы не сразу поняли, что это врожденный дефект. При знакомстве пытались помочь, а теперь только глаза отводите или спите, как сурок!
– Неправда, – буркнул Брант и тут же отвернулся, уставился на подоконник.
Эльгу как кнутом подстегнули:
– Вот! Прямо сейчас! Вы смотрите на аспарагус! Я не вытряхиваю из вас подробности – где вы жили раньше, кто мать Айкена, мне всё равно, любите вы ее или не любите. Просто прекратите врать мне про меня!
– Я не вру, – Брант взглянул на нее удивленно и обиженно. – Вы ничего не спрашиваете. Я молчу.
«Не кричи на него, – укорила лисица. – Он прав. Ты сама все придумала, ничего не спрашивала, а теперь орешь».
– А вы ответите правду, если я начну задавать вопросы?
Брант пожал плечами:
– Наверное. Мы все время к вам приходим. Зачем врать?
– Кто вы? Чем вы занимались до того, как начали разгружать вагоны в депо? Кто мать Айкена? Она жива? Она к вам вернется?
– Я был штурмовиком, – ответил Брант. – Мать Айкена – снайпер. Я не думаю, что она вернется. Я завязал, она осталась воевать.
Эльга оторопела. Брант шагнул, приближаясь к ней вплотную. Проговорил:
– Надо было сказать раньше, пока Айкен к вам не привязался. Но вы такая красивая и добрая, что мне не хотелось вас расстраивать. Теперь вы знаете. Подумайте, надо ли оно вам.
Он крикнул: «Айкен, домой!» и осторожно взял ее за запястье. Потянул руку к себе, не наклоняясь, продолжая смотреть в лицо.
Губы притронулись к запястью, ловя пульс. Брант
