преследует ее. Это был Ссыльный Пэк, я рассказала об этом матери. Мама, конечно, очень испугалась, ведь девочки то и дело пропадали. Поэтому она вышла поговорить со Ссыльным Пэком, а он на нее накричал, что лучше ей спрятать дочерей. «Не позволяйте им гулять по острову. Это опасно», – сказал он. Потом ушел. По-моему, он вел себя странно.
Мое сердце тревожно забилось.
– А кто такой Ссыльный Пэк?
– Вельможа Пэк Хёсун. Но его лишили титула и сослали на Чеджу после того, как его отец пытался совершить государственный переворот. Его отец был крупным мужчиной и очень злым. Когда король подослал к нему слуг, чтобы те отравили его мышьяком, он не умер. Старейшине Муну пришлось раздобыть еще мышьяка. Только через неделю ему наконец удалось отравить Пэка. Его сын тоже очень злой человек. Все называют его Ссыльный Пэк.
Я задумалась над тем, что рассказала мне Исыл.
– Ты думаешь, он мог как-то навредить твоей сестре?
Исыл молчала, и я заметила, что она будто борется с собой, что-то мучает ее. На щеках ее выступили красные пятна, она прерывисто и взволнованно дышала.
Я медленно повторила свой вопрос:
– Как думаешь, Ссыльный Пэк мог навредить Хёнок?
Исыл провела рукой по вспотевшему лбу.
– Это все моя вина, – прошептала она наконец, – мне не стоило…
– Чего тебе не стоило?
– Мы влезли в слишком большие долги перед ним и не могли расплатиться.
– Зачем вы занимали у него деньги?
– Для шаманки Ногён.
У меня все похолодело внутри.
– Что? Почему?
– Над Хёнок с рождения тяготело зловещее пророчество, а ритуал, изменяющий судьбу, стоит дорого. Мы оказались по уши в долгах, а Ссыльный Пэк одолжил нам под процент несколько мешков риса, чтобы заплатить шаманке. Только вот он не сообщил, что долг будет расти быстрее, чем мы будем успевать его выплачивать.
– А каким было зловещее пророчество?
– Как только сестренка родилась, шаманка Ногён сказала маме: «Когда луна скроется за тучами, а море вздыбит волны, прибудет человек, чьего лица не разглядеть, и принесет погибель младшей дочери».
– И вы поверили ей?
– Да, – еле слышно прошептала в ответ Исыл.
Я прикусила нижнюю губу, чувствуя, как внутри нарастает ужас. Вера. Именно на этом, а дневники отца были тому доказательством, строились все истории, которые я знала. Последняя надежда всегда цеплялась за веру, отчаянное желание найти смысл в этой жизни, обрести свой путь в этом мире, в этом королевстве. Но вера без доказательств казалась мне суеверием, а суеверие – это удел слабаков. Либо шаманка Ногён играла на страхах простых крестьян, заставляла их платить, не догадываясь на самом деле, какое будущее ждет их детей, либо она, по какой-то неведомой причине, знала о судьбе Хёнок, о том, какой страшный конец ее ждет.
– Не сердитесь, госпожа Мин, но вы так молоды, – грустно вздохнула Исыл, – вы уверены, что сумеете разгадать загадку, которая оказалась
