при предъявлении им символа Четырёх Лун обязаны выполнять любой твой приказ. Уничтожай скверну и служи Ордену верой и правдой! Уж не обессудь, но на официальную церемонию времени нет – завтра утром ты должен будешь покинуть обитель. Я лично подберу инквизиторов в твой отряд, – поставил меня перед фактом жрец и протянул руку.
Я не сразу сообразил, чего он от меня ждёт, но без траты времени на ковыряния в информационной базе сам догадался, что от меня требуется. Поборов брезгливость, я взял его руку и поцеловал перстень с символом Ордена на пальце. Для меня это было очень унизительно, и появилось огромное желание с хлоркой прополоскать рот. В этот момент этого жирного борова я возненавидел даже больше, чем Могилу.
– Ураган, – окликнул меня жрец, когда я уже потянулся к ручкам дверей, и напутствовал: – Да прибудет с тобой благословение Четверых!
Его благодушие было настолько лицемерным, что я непроизвольно представил, как это мудило с сатаной по вечерам чай пьёт.
Змей увидел знак на цепочке, поздравил с повышением и чуть ли не полез обниматься. Он был искренен, но у меня поводов для радости было маловато. Вся моя интуиция старого подозрительного разведчика, которым я мечтал стать в детстве, говорила о том, что вляпался я в очень мутный блудняк. Теперь казалось, что это ни я схватил судьбу за яйца, а она меня. Но во всей этой ситуации был жирный плюс – у меня появилась возможность покинуть обитель. Рано или поздно изменения в поведении Ваала заметят, и вряд ли долго получится ссылаться на недомогание после удара молнии, а за этими стенами я хотя бы смогу без риска свалить на вольные хлеба, присвистывая жопным паром.
От Змея я отвязался, сославшись на усталость, и в тяжких думах поплёлся к себе в келью. Не успел я переступить порог, как Алиса снова накинулась на мой мозг и продолжила его насиловать в изощрённой форме.
– Ты принёс что-нибудь пожрать? Я сладкого хочу! Когда у меня стресс, я всегда ем много сладкого! – мысленно пожаловалась мышь, сидя на заднице прямо на подушке, дрыгая торчащим хвостом между задних лапок.
Я не стал сообщать, что ласки – хищники и питаются сырым мясом, чтобы не спровоцировать очередной припадок у моей истеричной землячки, и попенял сам себя за то, что не потрудился раздобыть чего-нибудь съестного. Но меня голод пока не беспокоил, и я решил отложить этот вопрос до утра.
– А что с твоим лицом? – раздался ироничный вопрос в моей голове.
– А что с ним? – не понял я.
– У тебя вместо лица кислая жопа со шрамом. Что случилось? Тебя заставили убивать младенцев? Ты же этот… как его… инквизитор, – съязвила Алиса.
Я не стал ей говорить, что она почти угадала, и решил провести профилактическую беседу, пока девчонка не завела надоевшую пластинку про обратный билет назад в родной мир.
Скинув сапоги, я согнал с подушки Крапиву, навис над ней и строгим тоном вслух отчитал: – Значит так! Больше никаких истерик! Раз смогли сюда попасть, то
