него книжный магазин? Похоже, он решил здесь остаться.
– Лим Ынсопа же нет в нашем выпускном альбоме. Разве он не заканчивал на год позже?
– Так и было. Он же почти не ходил в школу.
Вмешиваясь в разговор, Чану хитро произнес:
– Ну, раз мы заговорили о прошлом, то давайте хотя бы выпьем.
Хэвон почувствовала себя странно, увидев, как одноклассники улыбаются, разговаривая об Ынсопе.
– Вот как? Почему же я не знала…
– Тебя тогда не очень интересовали люди вокруг, – сказала с улыбкой рано вышедшая замуж за своего коллегу одноклассница, держа на руках свою маленькую дочь и вытирая ей нос салфеткой.
Кажется, она услышала реплику Хэвон. Мин Джиён – она вспомнила ее имя.
– Да?
– Да. Раньше было такое впечатление.
Ее слова не звучали как упрек, и Хэвон подумала, что, возможно, так и было. Ей казалось, что она обращает внимание на других людей, но при этом она все же заботилась больше о своих проблемах.
Хэвон отставила стакан. Боён смотрела прямо на нее. По выражению лица одноклассницы можно было понять, что она хочет много чего сказать, но тут в ресторан вошел Ынсоп.
– Что ж, теперь, когда все пришли, снова нальем по стакану.
Принеся еще напитки, официант поставил новые закуски и забрал грязную посуду. Кто-то нашел пульт, уменьшил громкость новостного канала с настенного телевизора до нуля и постучал палочками по бутылке[12], привлекая внимание.
– Минуту внимания! Были мнения, что двадцать третью встречу выпускников нужно организовать должным образом. Поэтому сегодня мы должны избрать президента, вице-президента и секретаря.
– Нам обязательно это делать? Можно же просто встречаться, – заговорила девушка с противоположной стороны.
– Еще нам нужно что-то придумать, чтобы на случай разных семейных событий мы могли быстро друг с другом связаться и, может, даже отправить венок при случае, не так ли?
– Потому что нам уже тридцатник? Нет уж, спасибо.
Сразу начались дебаты, кто – за, кто – нет, и разразился смех. Прийти к какому-то решению долго не удавалось. Одна сторона пыталась создать что-то вроде комитета, другая же не проявляла к этому особого интереса.
Двухлетняя девочка, сидевшая на коленях у матери, продолжала трогать Хэвон за руку, поэтому Джиён приходилось поправлять детские ладошки дочурки.
– Почему она продолжает прикасаться к тебе?
– Должно быть, хочет рассмотреть рисунок.
Когда Хэвон закатала рукав, за который хваталась девочка, на ее запястье обнаружилась татуировка. Это был геометрический узор, словно нарисованный аквагримом. Одноклассник, сидевший напротив, поднял голову:
– Ух ты, у Хэвон красивая татуировка. Я тоже хочу себе набить, но боюсь боли.
– Хэвон сделала татуировку?
Интерес стал распространяться, как рябь на воде, и она высоко подняла руку, чтобы
В Корее едят металлическими палочками.
