ведь они не знали точно, какую дорогу я выберу. А раз так, то и бежать мне придется по пересеченной местности, вдали от проезжих дорог, но как же мне это удастся, если город со всех сторон окружала болотистая, иссеченная ручьями равнина? На мгновение мне стало дурно – и из-за полной безнадежности моего положения, и от стремительно сгустившегося рыбного смрада, который точно облаком накрыл весь квартал.
И тогда я вспомнил о заброшенной железнодорожной ветке на Раули, чья заросшая травой колея на прочной земляной насыпи тянулась в северо-западном направлении от разрушенного здания вокзала по кромке высокого русла реки. У меня теперь осталась одна лишь слабая надежда, что горожане не примут в расчет этот маршрут – ведь густые заросли вереска делали заброшенную железнодорожную ветку почти непроходимым препятствием для беглеца. Мне удалось хорошо ее разглядеть из окна гостиницы, и я хорошо себе представлял окружающий рельсы ландшафт. Ближний отрезок железнодорожного полотна, к сожалению, хорошо просматривался как со стороны шоссе на Раули, так и с верхних этажей городских зданий, хотя, возможно, если передвигаться ползком по кустам, можно было проскочить этот участок незамеченным. Во всяком случае, это был мой единственный шанс на спасение, которым мне придется воспользоваться.
Углубившись в заброшенное здание, ставшее моим временным укрытием, я снова сверился с картой юноши-бакалейщика, осветив ее фонариком. Перво-наперво мне предстояло решить, как добраться до старой железнодорожной ветки. Из карты следовало, что наиболее безопасный маршрут пролегал по Бэбсон-стрит; с нее надо было свернуть к западу на Лафайет, а там обойти, но ни в коем случае не переходить в открытую, такую же площадь, что я недавно пересек, а потом, петляя то к северу, то к западу по Лафайет, Бейтс, Адам, добраться наконец до Бэнк-стрит, идущей вдоль скалистого русла реки. Она-то и приведет меня к полуразрушенному зданию вокзала, который я видел из окна моего гостиничного номера. Я выбрал именно такой путь – через Бэбсон-стрит, – потому что мне не хотелось ни снова идти через ту самую открытую площадь, ни двигаться в западном направлении, где я непременно попал бы на такую же широкую улицу, как Саут-стрит.
Двинувшись в путь, я перешел на правую сторону в тень, чтобы дойти до Бэбсон-стрит как можно незаметнее. Со стороны Федерал-стрит все еще слышался гомон многолюдной толпы. Я обернулся и, как мне показалось, заметил луч света возле того самого здания, из которого только что вышел. Торопясь покинуть Вашингтон-стрит, я перешел на рысь, надеясь не привлечь ничьего любопытного взора. На углу Бэбсон-стрит я с опаской заметил, что один из домов еще обитаем, о чем свидетельствовали занавески на окнах, но света внутри не было, и я миновал его без происшествий.
Бэбсон-стрит пересекала Федерал, а значит, мои преследователи вполне могли бы меня заметить, поэтому я жался к вытянувшимся неровной линией фасадам покосившихся зданий и был вынужден дважды забежать в дверной проем, когда шум
