опять поцокал языком и сдвинул его руки. На ладонь выше локтя белела кость.
Рений шумно задышал через нос, и Прим прижал палец к шее брата, проверяя пульс.
– Я быстренько, – пробормотал он.
Рений кивнул, не отрывая взгляд от стены.
Прим встал, вытер руки о тряпицу, посмотрел брату в глаза и поморщился, обнаружив что-то, что ему не понравилось.
– Сейчас самое трудное. Когда я стану пилить кость, будет больно. И само ощущение не из приятных. Я постараюсь побыстрее. Парень, держи его крепко. Две минуты будь тверд как скала. И держи все свое при себе, понятно?
Бедняга Марк сделал глубокий вдох. Прим достал пилу с тонким лезвием и деревянной рукоятью, немного напоминавшую кухонный нож.
– Готовы?
Оба согласно промычали, и Прим начал пилить, так быстро работая локтем, что движения почти сливались.
Рений замер, напрягшись всем телом и вырываясь из пут. Марк держал гладиатора так, словно от этого зависела его жизнь, и моргал всякий раз, когда окровавленные пальцы соскальзывали с руки и пила застревала.
Внезапно рука отделилась. Рений взглянул на нее и сердито рыкнул. Прим вытер пальцы и прижал к ране тряпицу. Потом жестом приказал Марку подержать тряпку, а сам принес железную кочергу, которая все это время лежала на углях. Конец ее раскалился докрасна, и Марк заранее сморщился.
Убрав тряпицу, Прим принялся быстро тыкать раскаленным железом в те места, откуда текла кровь. Мясо шипело, воняло ужасно. Марка снова стошнило на пол, но на этот раз вырвало одной желчью.
– Положи кочергу на угли, быстро. Я подержу тряпку, пока нагреется.
Марк, пошатываясь, встал, взял кочергу и сунул в очаг. Рений уронил голову на грудь, кожаный кляп выпал из безвольного рта.
Прим отнял тряпку от раны, и кровотечение открылось снова. Он с чувством выругался.
– Пропустил половину сосудов! Раньше мог прижечь все с первого раза, но уже несколько лет этим не занимался и потерял навык. Все нужно сделать как следует, иначе рана сама себя отравит. Готово?
Марк достал кочергу – кончик был еще черный.
– Нет. С ним все будет в порядке?
– Нет, если я не закрою рану должным образом. Сходи, принеси дров.
Марк с радостью воспользовался предлогом и, поспешно выйдя, постарался отдышаться. Уже почти стемнело – боги, сколько же времени прошло? У стены за углом спали на привязи два больших пса. Он поежился и взял несколько поленьев из кучи возле них. Собаки проснулись и негромко зарычали, но не встали. Не глядя на них, Марк вернулся в дом и бросил в очаг два полена.
– Принеси кочергу, как только конец покраснеет, – пробормотал Прим, прижимая тряпку к кровоточащему обрубку.
Марк старался не смотреть на отпиленную руку. Отдельно от тела она производила жуткое впечатление, тошнота снова подкатилась к горлу. Он поспешно отвернулся к очагу.
Кочергу пришлось нагревать еще раз, пока Прим
