постепенно его ум начал утрачивать былую активность. Словно почувствовав свое бессилие перед окружавшим его безмолвием, он нехотя уступил свое место сердцу. Несколько дней были днями Великой радости, днями, когда сердце, подобно птице, вырвавшейся на волю, порхало с ветки на ветку, вдыхая сладкие ароматы, вкушая нектары цветов и запивая их каплями утренней росы. И все, чего бы оно ни касалось, было прекрасно. Несколько дней пел он песни во славу всего того, что было когда-то создано, преклоняясь перед величием Создателя.
Но вот настал день, когда и сердце его замолчало, погрузившись в безмолвие, которое окутало собой все создания и похитило их земную красоту. Он перестал различать очертания окружавших его предметов, пустота заполнила все пространство, отменив само представление о пространстве. Он перестал различать день и ночь. Время остановилось, отменив само представление о времени. На исходе двадцать первого дня он увидел яркий свет, нисходящий с неба. Подобно молнии этот свет поразил его в середину лба. Как будто все связи, которые существовали внутри тела и скрепляли его в единый организм, вдруг исчезли. Наступила удивительная легкость. Ему показалось, что со всего тела сняли тяжелые вериги, которые кто-то когда-то незаметно надел на него. «Если это смерть, то я согласен на нее и благословляю ее приход», – промелькнуло в его голове.
Личность по имени Микао Усуи навсегда покинула этот мир. В мир пришло Рэйки.
Радшив
– Манджула, твой сын несколько минут назад проскочил мимо меня и даже не соизволил поздороваться. Больно он у тебя неприветливый и вообще какой-то необщительный, замкнутый. Смотри, как бы беды какой не вышло. В тихом омуте, сама знаешь, кто водится, – грузная женщина лет сорока с некогда красивыми, но уже расплывшимися чертами лица подошла к небольшому глинобитному дому и, завершив свою короткую речь, остановилась у входа, подбоченясь. – Манджула, ты меня слышишь?
– И тебе доброго дня, дорогая соседка. Конечно, я тебя слышу. Тебя вся деревня, небось, слышит, – Манджула показалась в проеме двери и приветливо улыбнулась. – Не преувеличивай масштаба проблемы. Радшив, конечно, слегка рассеян и часто бывает погружен в себя. Но, уверяю тебя, Арандхати, причин для беспокойства нет. Я хорошо знаю своего сына.
– Все дети как дети, бегают с утра до вечера по улице, мяч гоняют. А твой Радшив то дома сидит, книжки какие-то читает, а то как полоумный бежит через всю деревню к этому нищему учителю и никого не замечает на своем пути.
– Садхир – наш родственник. И что плохого в том, что мальчик ходит к нему? Когда-то он был единственным учителем во всей деревне, а значит, ему есть о чем рассказать и чему научить. И разве не у него ты когда-то научилась грамоте? Как быстро мы забываем о том добре, которое делают нам люди, – с этими словами Манджула, невысокая и стройная, немного похожая на девочку-подростка, быстро скрылась в недрах своего небольшого жилища, однозначно дав понять, что на этом
