интереса наблюдала за ней с улицы.
«Чья бы корова…» – хотела сказать уже Марьяна, но осеклась. Как бы то ни было, а её злая соседка – мать Васи. «Вот же послал Бог…» – снова подумала она и снова осеклась. Все, конечно, под Богом ходят, но ведуньи и знахарки, такие как она и баба Настя, могут ли считать Его своим покровителем?
Она нашла в сарае лист жести и волоком, делая в земле глубокие борозды, потащила на крышу. А как полчаса затаскивала его на чердак, Марьяна вообще вспоминала потом с ужасом. Вся в пыли, паутине, она толклась на месте, не в силах ни повернуться, ни развернуться на тесном чердаке, маясь с этим неловким предметом, как вдруг позади неё что-то хрустнуло. Оглянувшись, она увидела Васю.
Молча, ни слова не говоря, он улыбнулся, взялся за лист и вытащил его на крышу. Нежно коснувшись пальцами рук Марьяны, взял у неё молоток. Марьяна поплыла, как мороженое в жаркий летний день. Румянец загорелся, запионился на щеках, и улыбка нерешительно то появлялась, то исчезала на лице. Он понял её смущение и, не дожидаясь слов, вылез на крышу и начал прибивать лист на место. От ударов вся крыша заходила ходуном, и когда он засадил в жесть шестой гвоздь, стропила под ним надломились.
Василий замер, стараясь не шевелится. Одно движение, и он рухнет вниз, на стоящую под ним Марьяну.
– Потихоньку отползай в угол. Боюсь, что накрылся твой ремонт медным тазом.
Марьяна шагнула в сторону, и Василий с грохотом полетел вниз вместе со стропилами и обрешеткой дырявой крыши. Сквозь огромную дыру Марьяна увидела, как тётя Зоя, вернувшись из магазина, мечется в поисках сына по двору. Машина его стояла у ворот, а самого и след простыл. Последним вариантом был дом Марьяны. А когда послышался треск и грохот, сердце матери защемило, и она побежала через дорогу.
Марьяна подумала тогда: «Всё. Очередной шанс на примирение потерян».
Так и получилось. Каких только слов не пришлось выслушать.
– Ах ты, змея подколодная, ведьма, чёртово отродье! Ну что тебе от моего сына-то нужно? – выкрикивала она.
– Мама, уймись! Я сам проявил инициативу.
– Околдовала! Заворожила, змея! Я тебя со свету-то сживу, как бабку твою… – вырвалось у неё, и мать Васи моментально прикусила язык, поняв, что прокололась.
Василий взглянул на Марьяну. Боль исказила красивое лицо девушки, и он сразу среагировал, показав ей своё сожаление, и напротив, сжал губы, глядя в сторону матери.
– Прости… прости, Васюнечка… ну, прости… – заныла, вымаливая прощение мать.
– У Марьяны прощение просить нужно, а не у меня!
Но просить прощенья тётка Зоя и не думала. Не было ей дела до Марьянки. Не понимала она, что сыновью любовь вернуть невозможно. Не умещается в сердце Васи её чувство, замешанное на злобе и ненависти к Марьяне.
Подтверждая это, Василий зло посмотрел на мать. Семь лет не было парня дома, и женщина испугалась, что не увидит его ещё столько же.
– Ого!
