пса Рорки…
– Он не беспомощен. Это… видимость. – Фил почему-то посмотрел на дверь, будто уже ожидал непрошенных гостей. Понизил голос. – Слепой Пью, несмотря на внешнюю немощность, очень опасный враг. И, если ключ ты взяла у него, он…
– Он – что? – взвилась я возмущенно. – Давай за двадцать пять!
Совсем уже мизерная цена. И с розовым игристым придется повременить.
– Нет, Мэй. – Никогда я не видела Орина таким упертым и расстроенным одновременно. – Ты – одиночка. А у меня теперь семья, мне есть что терять. Продай ключ кому-нибудь другому. А еще лучше – верни его, пока не поздно.
– Вернуть?
В старые добрые мы влипали с Филом во множество скользких и неприятных ситуаций и всегда поддерживали друг друга. Я впервые ощущала, что сейчас он стоит по обратную сторону баррикады.
– Да. Это самое лучшее, что ты можешь сделать. Найди Слепого Пью, извинись, скажи, что взяла вещь по ошибке, что все осознала. И уходи. Ты молода, ты найдешь еще, что продать.
– Я всю жизнь искала радость…
– Ты найдешь свою радость, Мэй. Найдешь.
Он положил свою теплую ладонь на мою, силясь поддержать, но во мне ходила ходуном волна из возмущения.
– Что он может сделать мне? Что? Он был пьян. И он слеп, он ничего не видит…
– Он видит. Не глазами. Но чем-то еще. Затылком, спиной… Руками…
Мне вдруг вспомнились эти самые руки. И вчера, когда они коснулись моей кожи, мне показалось, что они видят мою душу. Пью, или как бы там ни звали этого мужика, настоящего имени которого Фил не знал, умел видеть пальцами. В этом Орин был прав. Накануне я едва не поддалась наваждению, кое-как сумела взять себя в руки, хотя желала лишь одного – чтобы слепой человек коснулся меня еще раз.
Пришлось тряхнуть головой, сбросить воспоминания.
– Значит, ты не берешь? – я была зла. Кажется, я впервые обиделась на Орина по-настоящему.
– Нет, Крис, прости…
«Крис» – его вечная попытка извиниться, когда виноват.
Я даже не могла сказать слова ему поперек, Орин был мне дорог. И все верно: у него семья. Пришлось проглотить негатив.
К выходу я зашагала молча: ни к чему продолжать диалог. Ключ завернула обратно в тряпку, засунула ее себе под одежду. В наше время ни в сумках, ни в рюкзаках ничего носить нельзя.
– Мэй…
Я не хотела его слушать. Но не посылать же… Просто вперед, просто наружу. Я продам находку кому-то другому, на нео-ключ всегда найдется покупатель.
– …не зарывай свой талант в землю, делай деньги и радость на нем.
Я лишь фыркнула, ощущая, как сжал горло ядовитый саркастичный ответ.
На своем таланте может делать деньги кто угодно. Но не я. И я давно зарыла его в землю.
Щеколду я открыла с лязгом, входной дверью хлопнула.
(Ryan Stewart – Reflections)
Дома я опять смотрела на фото, прикрепленное к холодильнику. Старое фото. Я всегда подолгу на него смотрела: бабушка
