самым трудным оказался навык говорить нет. Полжизни училась, но до сих пор даю осечку: чужие планы «на меня» остаются основным препятствием для моих собственных. Вот здесь бы и пригодилась хитрость! Однако…
Влипая в очередную неприятность, мысленно адресую себе ключевую фразу королевы из «Стакана воды»:
– Как вы неловки!
Фразу, ставшую символом падения всесильной статс-дамы, ловкой интриганки, чьё влияние при дворе казалось непоколебимым. Хочется спросить: ну и? Стоило оно того? Не хитришь – падаешь, хитришь – всё равно падаешь…
Размышляя таким образом, я удалилась на приличное расстояние, когда меня нагнал мой запыхавшийся херувим.
– Стойте! Погодите!
Он остановился и, немного отдышавшись, извлёк из-под хитона бутылку с янтарного цвета содержимым.
– Вот, держите!
– Это что? – я взболтала жидкость и посмотрела сквозь неё на свет. Если бы не податель сего, я готова была поклясться Мерлиновой бородой, что это коньяк…
– Коньяк, – развеял он мои сомнения. – Видите ли, мне так досадно, что вам не досталось хитрости… захотелось что-то для вас сделать. Хотя бы такую малость…
И, видя мой недоумённый взгляд, повторил настойчивей:
– Берите, берите! Он вам пригодится больше, чем мне.
– Спасибо, – я пожала плечами и убрала бутылку в мешок, но херувим всё ещё переминался с ноги на ногу, наблюдая за моими манипуляциями. Наконец он решился.
– Не сочтите за праздное любопытство… Что у вас там?
– А, – махнула я рукой. – Терпение…
– Но зачем вам… – начал было херувим и осёкся: пренебрежение к одной из главных добродетелей для его сана непростительно! – Зачем столько?!
– Понятия не имею. Но пока я раздавала любовь, ничего другого не осталось.
Мой друг Сидор
– Мнительный ты стал, Сидор! – говоришь ты в ответ на каждую мою попытку стушеваться и не отсвечивать. Не знаю, как у вас, а там, где я живу, друзья – это поважнее, чем родня, а ведь родня – вообще святое!
Тебя когда-нибудь лягали копытом в грудь? Если да, то ты согласишься, что при виде конского крупа самое разумное – удалиться от него на безопасное расстояние. Кони – существа нервные и капризные, поэтому, протягивая ему яблоко, следует помнить: яблоко-то он схрумкает, но на этом его любезность, скорее всего, иссякнет, потому что его интересовало яблоко, а не ты.
Едва дописав эти строки, я погрузилась в купель и принялась брить ноги. Не то чтобы в этом была особая необходимость – крайне сомнительно, что кто-то, кроме меня, заметит разницу – но сама процедура как-то дисциплинирует…
Зрелище аппетитных женских прелестей, наверное, таит неизъяснимую усладу мужскому… если не сердцу, то организму точно. Даже ушедшему из Большого секса и в уединении смакующему воспоминания бурной молодости.
А нам-то что? Вот, к примеру, мне? Я и так
