вздыхает он.
Так и живем. Отец вкалывает, хотя ни одна работа не приносит ни дохода, ни стабильности. Его увольнениям я уже счет потерял. Правда, надо отдать ему должное: он не опускает рук и в последний момент всегда где-нибудь что-нибудь да находит. С другой стороны, порядком надоело каждый месяц выбирать, какие из счетов оплатить.
Впрочем, мы на эту тему не разговариваем. Мы вообще о многом не говорим.
– Я побежал, – бросаю, на ходу вставляя в уши наушники. – Пока.
Ответ отца тонет в первых аккордах Rage Against the Machine, я натягиваю на голову капюшон и толкаю дверь.
Ноги сами несут меня по знакомому маршруту – вниз по нашей улице, полмили до городской школы Стерджиса, где учился отец, – и выводят налево, на Мэйн-стрит. Это лучшая часть города. Здесь полно старых викторианских домов, которые, даже обшарпанные, смотрятся классно. После поворота я неизменно увеличиваю темп, пока в конце улицы не достигаю предела, на котором могу продолжать бег, не испытывая сильного дискомфорта. Мышцы наливаются, они приятно напряжены, эндорфины текут по венам и наполняют тело пьянящим ощущением счастья.
Ради этого я бегаю. Ничто не дает мне того же ощущения.
В этот час на Мэйн-стрит все закрыто, даже «Луч света». Вокруг тихо и безлюдно. Я подбегаю к переходу и боковым зрением замечаю приближающуюся слева машину. Не сбавляю скорости, зная, что водитель обязан уступить дорогу. Однако тот давит на газ и проносится по зебре прямо у меня перед носом.
– Козел, – цежу я сквозь зубы, отпрыгивая на тротуар.
Внезапно меня как током пробивает. Я мельком успеваю засечь водителя и не верю своим глазам. Нет, показалось. На незнакомом мне седане неопределенного серого цвета номер Нью-Джерси.
Быть не может.
Я бегу дальше и заворачиваю на Проспект-Хилл. Преодолеваю подъем; сердце учащенно бьется, легкие начинает жечь. В ушах грохочет музыка, подгоняя вперед, несмотря на то что все во мне сопротивляется. Песню прерывает сигнал сообщения на телефоне.
Не в моих правилах отвлекаться во время самой напряженной части пробежки. Только из-за видения в серой машине не могу удержаться – больше в такую рань писать некому. Резко останавливаюсь, пытаюсь отдышаться и готовлю себя к тому, что сейчас увижу.
Сообщение на экране оказывается намного страшнее, чем я предполагал. Отправлено с неизвестного номера и содержит одно лишь слово: «Убийца».
Глава 8. Трипп
– Что за свинство? – возмущается за обедом Шарлотта, угрожающе размахивая телефоном. – Какой кретин так забавляется?
– Да брось ты, тупая шутка. – Шейн откидывается на спинку стула и кладет руку подруге на плечо. Та слишком потрясена и на него даже не реагирует. – Просто из-за бузы с портретом у людей крыша поехала.
– Тогда пусть хотя бы определятся, на кого нападать, – зло шипит Шарлотта, – на мистера Ларкина или на нас! Тут одно из двух – либо мы убийцы, либо он подонок, так ведь?
– Не ищи в этом логику, – говорю я как можно беззаботнее.
