не могу сдержать улыбку:
– Я просто называю вещи своими именами.
– Да ради бога. Давай, выговорись, выпусти пар. А потом заполни бланк, отправь и надейся на лучшее.
Делаю недовольную гримасу, хотя приятно, когда она строит из себя маму. Я не имею в виду свою маму. Последняя открытка от Лизы-Мари Тэлбот пришла семь месяцев назад, с видом казино в Лас-Вегасе, где она работает, и строчкой на обороте: «Руби фишку!»
– Так уж и быть, – ворчу я, – заполню.
Сдерживаюсь, чтобы не обрушивать на Регину поток жалоб, которые она знает наизусть. Тем более что она читает мои мысли. Заправляя новый рулон бумаги в кассу, хозяйка говорит:
– Мое предложение, кстати, в силе.
Всякий раз, как я начинаю ныть, что никакое из доступных мне пособий не покроет и жилье, и питание, Регина напоминает о свободной комнате в их доме. Сейчас с ними живут только двое сыновей.
– Не бог весть что, – пожимает плечами она, – все тот же Стерджис. Но если вдруг надумаешь сменить обстановку, комната твоя.
Похожее предложение поступало и от друга. Шейн не раз говорил что-то вроде: «Чувак, давай после выпускного поселимся на квартире моих предков в Саут-Энде», – а когда дошло до дела и я спросил о переезде, он вспомнил, что квартира сдается. «Зато в Мадриде есть свободная хата», – обрадовал он, будто нет разницы – жить в Массачусетсе или в Испании, особенно для человека без загранпаспорта.
Ну и ладно. Я, собственно, не горю желанием сожительствовать с Шейном. А о комнате у Регины подумаю. Уже столько лет живем вдвоем с отцом, что обстановку и в самом деле не мешало бы сменить. Просто в свой следующий переезд я надеялся заодно поменять и город.
Грант Кендрика поначалу выглядел вполне достижимым. Его совсем недавно учредил один из бывших учеников Сент-Амброуза – двадцать пять тысяч долларов годовых в течение четырех лет! Такая сумма означает возможность поучиться в паре государственных колледжей и приблизиться к поступлению в Массачусетский университет в Амхерсте, куда я в конечном счете метил. Консультанту по профориентации я сказал, что меня привлекает их «ознакомительная программа», где можно «попробовать разные специальности и выбрать ту, что отвечает моим интересам и стремлениям». И все же главной причиной для меня была не легкость поступления по результатам сочинения на свободную тему; я мечтал попасть в большой университет относительно далеко от дома, где можно будет почувствовать себя другим человеком.
– А с чего ты взял, что мистер Грисуэлл тебя ненавидит? – спрашивает Регина, отодвигая в сторону Эла, чтобы протереть витрину. Все ее дети учились в Сент-Амброузе, поэтому прозвище директора ей знакомо. Причем она до сих пор фанатит в родительском комитете и порой лучше меня осведомлена о школьной жизни.
– Из-за истории со стеллажами.
– Да брось. – Регина упирает руки в бока. – Он не станет вымещать на тебе давнюю обиду.
– Еще как станет!
Раньше отец время от времени подрабатывал по найму в Сент-Амброузе.
