уязвимый, неожиданно беззащитный: настолько, что это казалось бы трогательным, не будь ситуация до безнадёги страшна.
Он, ещё месяц назад казавшийся ей напыщенным и самоуверенным, он, которого она – дура, не смотревшая на него так, как смотрит сейчас, – не так давно презрительно называла женоподобным…
– Тебе… очень плохо? – спросил Герберт хриплым шёпотом.
Значит, так всё случилось с Лёшкой? Только рядом не было никого, кто напоминал бы её брату дышать, кто вырвал бы его из удушающей хватки смертельного сна? Или был, но не удосужился помочь или просто не знал как – в отличие от Евы, зачем-то неоднократно постфактум искавшей инструкцию в интернете? Ох, что же делать… Заставлять дышать, вызвать «Cкорую», не давать уснуть до приезда медиков – это твердили все инструкции по помощи при передозировке; но здесь-то звонить некому, и наркотик иномирный, с незнакомым ей действием, и «Скорой» она никогда не дождётся…
– Нет, – сказала Ева, в тысячный раз проклиная себя самыми страшными проклятиями. За истерику, которую позволила себе несколько дней назад. За все недозволительные, непростительные слова, которыми сама же толкнула его на этот путь. – Мне не плохо, Герберт. Совсем не так, как тебе сейчас. Послушай… Сначала убедимся, что Айрес не знает, как меня спасти, а потом уже будем думать об экстремальных мерах, ладно? Вместе мы что-нибудь придумаем. Обязательно.
– Возможно, я просто… недостаточно стараюсь. В глубине души стремлюсь к неудаче, – неожиданно чётко и связно пробормотал он. – Знаю, что может случиться, если ты будешь жива. Свободна. И боюсь. – Глаза под полуприкрытыми веками дрогнули, когда он отвёл взгляд. – Трус. Подлец. Слабак.
Она удивилась, с какой ненавистью – к себе – выплюнулись эти тихие, бессильные слова.
– Да ну, что за глупости. Зачем бы тебе это?
Он вновь посмотрел на неё. Цепляясь взглядом за её лицо, как вцепляется в верёвку падающий в пропасть.
Уголки синих губ дрогнули в призрачной, блеклой улыбке:
– Хорошо, что иногда ты такая глупая…
В следующий миг он перестал улыбаться. И смотреть на неё.
И, судя по воцарившейся в комнате тишине, дышать.
– Герберт! – Ева снова тряхнула его, но он так и остался безответным, безвольным, закрывшим глаза. – Нет, Герберт, не засыпай! Только не засыпай, ты же…
– Лиоретта!
Эльен неслышно скользнул в оставленную открытой дверь, почему-то метнувшись не к умирающему господину, а к камину на соседней стене.
– Эльен, слава богу! Помогите, он…
– Прячьтесь, – отрывисто велел призрак, надавив на один из прутьев каминной решётки. Ева непонимающе смотрела, как одна из дубовых панелей, обшивавших стены, открывается на манер двери, маня бесцветной тьмой таившегося за ней каменного коридора.
Ну конечно. Какой же уважающий себя замок без потайных ходов.
– Эльен, что…
– Королева в замке! Она идёт сюда!
Часть
