красные цветы в волосы и впервые надела шпильки. В нашем тихом колледже, укутанном в снега, все приходили на занятия тепло и удобно, часто даже в лыжных брюках и шапке, а иногда и в пижаме.
Мне же хотелось отвлечь внимание от своего английского, поэтому, когда я вплыла в класс, покачиваясь, как морячок по палубе, на шпильках, от которых успела отвыкнуть, в классе стало тихо. Студенты оторвались от телефонов, преподаватель с любопытством смотрел, явно предвкушая, что же поведает эта жар-птица. А я, забыв обо всех страхах, начала веселиться, выпустив этим красным платьем свою игривость на волю. И пусть я не знала хорошо их языка, но, летая по сцене от слайда к слайду, словно танцуя, я точно понимала, что внимание аудитории было моим. А не это ли важно в любой презентации, да и в жизни?
Когда закончились мои слайды, преподаватель экономики захохотал, а студенты захлопали. Зачет был сдан. Но главным было другое: за что я была гонима дома и из-за чего казалась странной, именно за эти качества меня считали тут уникальной, необычной и креативной. Я вдруг перестала быть женщиной со сложной судьбой, а стала храброй девушкой с интересной жизнью. Начав учиться в колледже другой страны, я вдруг получила вторую юность и шанс переписать свою историю заново.
Хватая рюкзачки после пар, мы с подругой из Индии шли и мечтали о будущем, как школьницы.
– Я хочу объехать весь мир, взять интервью у Бьорк и Киану Ривза, – радостно фантазировала я, будто мне пятнадцать.
– Я, если честно, хочу замуж и открыть приют для сирот, – отвечала индуска.
– Ох! Я не знаю, что скажут мои родители на такое! Но я, наверное, хотела бы открыть свой театр теней в Канаде, – добавляла японка.
– А мне не хватает вечеринок! Я хотел бы быть владельцем ночного клуба, – делился парень из Бразилии.
Я вдруг попала в пространство, где все можно и ничего не поздно.
Ежедневно в автобус к нам подсаживалась забавная пара: пожилая бездомная старушка со связкой алюминиевых банок из-под содовой и пива размером с велосипед (эти банки она собирала по мусоркам и сдавала как приработок) и солнечный паренек (так в Канаде называют людей с синдромом Дауна). Они пели песни, болтали и смеялись на весь автобус.
Это были самые счастливые люди, которых я встретила.
А пассажиры автобуса, часто банкиры, преподаватели, студенты, поддерживали с ними разговор, рассуждая о погоде, новостях или просто о вчерашнем ужине.
Наблюдая за этим парнем с синдромом Дауна, за его умением радоваться снегу, дождю, новому свитеру, петь без стыда и восхищаться бутербродом, я подумала: «А может, это у нас, «нормальных» людей, на самом деле ограничены возможности? А может, те, кто вгоняет в рамки себя и других по гендеру, возрасту, национальной принадлежности, и есть те самые люди с ограниченными возможностями восприятия жизни во всем ее разнообразии?»
«А может, и со мной всегда было все в порядке?» – начала закрадываться бунтарская мысль в мою голову.
Быть собой оказалось
