и не было. Первый поцелуй. И слезы. Слезы страха и волнения перед такой огромной жизнью впереди.
А спустя время узнала о твоей помолвке. Мое сердце тогда вывалилось из меня где-то, да я и не жалела. Без сердца жить оказалось гораздо легче.
Спустя несколько месяцев, в семнадцать лет, я встретила своего будущего мужа, будущего папу моего сына. Он первый мужчина в моей жизни и сказал тогда прямо: «Я хочу на тебе жениться». И не просто сказал, но окутал вниманием.
Меня, привыкшую к равнодушию собственного отца и все еще раненую странной историей с тобой, настойчивость будущего мужа излечила, словно лекарство. Я тогда еще не умела различать контроль и заботу, любовь и одержимость.
Подписывая брачный сертификат в восемнадцать лет, я и не знала, что подписываю себе путевку в ад. С первого дня замужества я была резко отрезана от семьи, от права голоса, от себя.
Я рада, что, несмотря на беременность, продолжала учиться в университете. Моя одежда и длина юбки в университет строго проверялась, так же, как и мой сотовый телефон. По вечерам в мои обязанности входило приготовление обедов и ужинов, а также ежедневная глажка и стирка вещей. Перед сном я всегда полировала с кремом туфли мужа. Он внимательно проверял качество исполнения и, если работа его устраивала, выдавал деньги на покупку еды в магазине.
Мне было восемнадцать, я была беременна и зависима финансово. Более того, я выросла с уверенностью, что это и есть семейная жизнь. Поэтому старалась угодить изо всех сил. Незаметно черты юности стали стираться с моего лица. Мечты о любви, путешествиях, семье, где много смеха и нежности, – все это я запихала в темный угол души подальше, как ненужные старые игрушки.
Моей маме приходить к нам в гости запрещалось, зато мама мужа была у нас дома почти каждый вечер. Они часто уходили вдвоем из кухни, пока я убирала со стола, чтобы обсудить дела, в которые меня никогда не посвящали. Муж семимильными шагами шел во власть и богатство, а я стала просто прислугой, которая вынашивала его ребенка.
После рождения сына все стало еще хуже. Ухаживать за ребенком, так сложилось в моем обществе, было женской работой. Роды были непростые, у сына было повышенное давление, и он беспрестанно кричал. Первый год я практически не спала. Готовка, уборка, обслуживание мужа и уход за младенцем забирали все дни, а ночью я делала задания по университетской учебе.
Это были очень одинокие годы.
Я и не знала, о чем тоскую, думая, что полностью в одиночку ухаживать за ребенком – это нормально.
Я была уверена, что мое мнение не слышат, потому что я молода и глупа.
Я грустила, что в нашей семье не было ни разговоров, ни совместных прогулок с коляской, ни нежности. Мне казалось, я просто недостаточно хороша.
И старалась еще чище убирать, еще больше готовить, еще меньше смеяться.
Я перестала грустить, что муж все время на работе. Я стала радоваться этому. Эти тихие часы вдвоем
