какие шашни, ох! Я ведь тоже работаю. И не кричи так, Катьку разбудишь. Ей в школу завтра, не выспится.
Валера рванул на себя одеяло.
– Ладно, не шашни, но свои намерения ты уже высказала. А это уже предательство, если ты не в курсе. Спасибо тебе, родная, поддержала.
Валера снова лёг, отвернулся, отшвырнул ей половину одеяла и затих. Даша едва не взвыла.
– Валера, это ж я с досады сказала. Ну, прости пожалуйста, прости дуру.
Она положила на него руку, но тот сердито отбросил её.
– Ох, дура, дёрнуло же меня! Валера, прости…
Утром они кое-как помирились, оба радуясь, что дочка спала и не заметила ссоры. Валера твёрдо решил приехать на корпоратив, только позже, когда утрясёт на работе дела. Получив прощение, Даша успокоилась и повеселела, хотя совсем не выспалась, как, впрочем, и муж.
Коллектив лесничества не стал дожидаться конца рабочего дня. Несколько человек поехали вперёд, двое остались «дежурить» в конторе до пяти, ещё двое отправились по дрова в лес на «Чайке» – большом грузовике повышенной проходимости. Даша машину не водила и подсела к сотруднице. Пока караван запутанными дорожками продвигался к морю, она фотографировала приметные места и с разъяснениями «вацапом» отсылала Валере, чтобы он смог отыскать дорогу. Связь временами пропадала.
На месте лесники организовали временный столик, приняли по рюмке для пущего веселья и поставили шатёр, да так быстро, что Даша даже фотоаппарат расчехлить не успела. Море не штормило, но грохотало изрядно. К нему вела тропинка, круто уходившая в обрыв в полтора-два человеческих роста. На срезе обрыва обнажался слой торфа, большие куски которого усеивали песок. Волны вышвыривали на берег длинные прозрачные языки, и, отступая, шипели пеной. Мокрый песок мгновенно поглощал остатки воды. Яркое солнце торопливыми осколками отражалось в море, исполосованном Цусимским течением. Синий горизонт резко отделялся от сиреневой параллели, ближе к берегу налившейся неспокойной голубизной с прозеленью. Сентябрь на Сахалине обычно тёплый, куда ка теплее, чем июнь…
Подъехала «Чайка», парни стали выбрасывать из кузова чурки и хворост. Чурки по очереди рубили колуном. Парней сменили девчата, тоже рубили, развлекались. Получалось плохо, зато весело. Потянулась к топору и Даша.
– Даша Александровна, вы-то куда? – рассмеялся Василий, невысокий, коренастый, с круглой, коротко стриженой головой. – В чём душа держится, за колун берётесь.
– Вот в чём, – Даша задрала рукав и показала неожиданно крупный бицепс.
На глаза сотрудника набежала тень.
– Они что, настоящие? – поинтересовался он и потянулся потрогать. Даша остановила его поднятой ладонью и ответила:
– Нет, конечно, я их силиконом накачала.
– Что ты накачала силиконом, Даша? – встрепенулся старожил коллектива, лесничий Андрей Иванович.
Даша придирчиво оглядела собственный
