перевитой струёй переливалось в банку, а Вика никак не могла снова поднять глаза на гостя. Да, он понравился ей. Но может уже хватит ТАК смотреть?
Банка с молоком исчезла в чёрном рюкзаке на плече парня.
– Спасибо, до свиданья, – расшаркался он на пороге.
Вика не видела, как он развернулся, чуть пригнувшись, переступил порог. Как в сенях вдруг мелькнула серебристая светоотражающая полоска на спине.
Потом в темноте звякнуло ведро, послышался плеск и сдавленный вздох.
– Я же ведро там у двери оставила, – всплеснула руками бабушка.
Вика неожиданно для самой себя вскочила:
– Я провожу.
А в сенях затаилась абсолютная темнота.
– Извини, – парень, судя по звукам, ставил ведро на лавку.
– А… да не страшно. Идём, сюда, – показывала Вика, как будто можно было что-нибудь рассмотреть во тьме. Но злосчастная ступенька крылечка всё-таки решила сегодня исполнить свой коварный план и терпеливо поджидала.
– Осторожно, здесь лестница… Ой! – оступившись, Вика вцепилась парню в плечо и тут же отдёрнула руку. По телу будто пробежал ток, и от неожиданности равновесие окончательно потерялось. Девушка отчаянно пыталась не упасть, принимая причудливые и бесполезные позы, пока не почувствовала, что её крепко держат, и она никуда не падает. В полной темноте Вика стояла в обнимку с парнем, даже имени которого не знала. Но знала, что он ей безумно нравится, и она просто умрёт, если он её сейчас же не отпустит или наоборот – отпустит. Она ещё не решила, чего хочет больше.
– Ничего, бывает, – улыбнулся он, всё-таки отпуская девушку.
Это потом уже в дверях пришлось прикидывать насколько заметны в сумерках покрасневшие щёки и насколько слышно в вечерней тишине учащённое дыхание.
– Меня зовут Вика!
От волнения голос показался чужим и кровь сильнее прилила к лицу от того, что снова пришлось соврать.
Никому и никогда она не говорила настоящего имени, а родные называли её исключительно Викой. По её же собственной просьбе, лет эдак с семи.
Все имеют право на личного таракана в голове, пусть даже мешающего жить. Вот и у Вики, которая совсем не Виктория, был такой питомец, вредный и упрямый, как, впрочем, и его хозяйка.
– А… Лёха… Алексей, – не сразу ответил парень.
Просто молчать становилось неловко, и Вика наигранно-непринуждённо произнесла:
– Ну… пока…?
– Ну да… До встречи. Э-э… до вторника.
Но после того, как Лёшка повернулся спиной, мир рухнул. Взорвался миллионом серебристых осколков, что на один краткий миг снова сложились в обжигающе яркую полоску на его куртке. На точно такой куртке с капюшоном, что небрежно оттянул воротник на бок. Точно такую же молнию от плеча до плеча Вика видела, когда он уходил к деревне по склону
