на обилие растений, всё же пробившихся к солнцу, след был виден и широк.
Джерард находился в долине, между Светлой и Тёмной частями Великого леса. Именно здесь он собирался поймать и обескровить бизока, но не простого, а с магической кровью. Душа, заключённая в тело животного, хоть и утратила разум, но была особенной, он это ведал совершенно точно, пребывая столько столетий в облике нежити, узнать подобные детали не составило труда. Единственное, чего он не знал наверняка, а лишь предполагал – это вопрос возникновения таких душ в телах животных. Возможно, это были души магиков, от природы наделённые иными возможностями. Так же, отчего умершие не отправились дальше, чтобы пройти круги очищения и родиться вновь, он тоже не разумел, предполагал, что их на земле задержало нечто, например, незаконченное дело или ещё что-то; в общем, одни догадки, и мало подтверждающих фактов. Ещё бытовала легенда об орках-берсерках, так и не смогших вернуться в свою первую ипостась и навсегда ставшими магдирами. Джер не знал, где правда, но сейчас это было не так и важно. У него есть цель и он идёт к ней.
Но он отвлёкся, встряхнув тёмной головой, вернулся к рунам. У мёртвого короля было не так много времени: он должен успеть закончить чертить две печати: одну призывающую, вторую удерживающую, благодаря им Джер планировал победить вожака стада. И лучше успеть закончить с этим делом до наступления рассвета.
Это будет сложно, но возможно. Если получится, то он отпустит животное живым, взяв ровно столько, сколько потребуется для осуществления его задумки.
Закончив со сложной схемой, Джер вскинул лапу, чуть согнув фаланги длинных пальцев.
Огонь. Его стихия. Родная и любимая. Казавшаяся такой недостижимой до недавних событий – ровно до момента слияния его разума с разумом Аруны. Сейчас он мог многое, знания вернулись к нему в полном объёме, пора воспользоваться магией!
Каналы в его нынешнем теле были неполноценными: главный центральный источник для накапливания и переработки сырой маны был недоразвитым, а проще говоря в зачаточном состоянии; благо, хоть такой появился, до недавних событий резервуар и вовсе отсутствовал. Но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы на кончиках острых антрацитовых когтей появились едва заметные язычки пламени. Едва заметные, но они обладали силой, необычной, странной, искажённой, поскольку носитель не был полностью живым, даже больше мёртвым. И цвет огня был не оранжево-красным, а сизо-ониксовым, но не менее завораживающим и опасным.
– Shakasotreash! – негромко прорычал Джерард и направил руку с мрачным огнём к рунам-активаторам – Уруз в связке с Перт и Альгиз.
Колдовское пламя резво побежало по цепочке древних символов, по каждой завитушке, каждой чёрточке и мчалось дальше, расширяясь от центра наружу… Тихое шипение сжигаемой травы, опадающей безжизненным пеплом, нарушало могильную тишину долины, словно чувствуя неладное, мелкие животные забились поглубже в свои норы, крупные отступали в глухую чащу, а нечисть, рыскающая в поисках любой еды, замирала на месте, заворожённо созерцая за творимой древней
