тихо.
– А тебе-то что?
– Так выходит плохо Вы обучились делу нашему, коли с каретой справиться не могли.
– Меня нынче твоё мнение мало интересует. Фальконет приехал – я теперь при нём неотлучно буду. А коли для создания монумента понадобиться умение механиков Академических, стану тебе главным начальником…
– А мне-то что? – Парировал Андрей. – Я своё дело знаю. Мне, что Вы – начальник, что кто- то другой, всё одно…
– Андрей! Ужин-то где же?
Андрей дёрнул сонетку.
Заскрежетали, заскрипели механизмы, раскрылись металлические створки на полу и снизу стал подниматься накрытый стол. Сверху на цепях спустился самовар, какая-то столовая посуда.
Мелиссино гордо взглянул на гостей.
– Удивляетесь, господа? Я всегда считал, что, чем меньше прислуги болтается промеж господами, тем лучше.
– Как ловко придумано! – Восторженно произнёс Фальконет.
– Наши механики для государыни таких столов несколько сделали, ну, и мне Андрей решил такой же соорудить… Он у нас в Конторе строений первым умельцем слывёт… Разберётся Андрей с каретой Вашей. Как рассветёт, возьмёт помощников из людей моих, да починит, не извольте сомневаться… А пока – к столу, к столу, господа! Час поздний, да у вас дорога с приключениями… Поедим, да на боковую… Утро вечера мудренее… Так у нас говорят.
Усадив гостей и каждому определив своё место, дядюшка притворно строго прикрикнул на Дарью Дмитриевну.
– Ты это что, дорогая племянница, встала руки в боки, глаза в потолоки? Потчуй гостей!
Дарья Дмитриевна засуетилась вновь.
– Я тотчас исправлюсь, дядюшка… Не хотите ли попробовать расстегай, мсьё Фальконет? А это вот грибки маринованные, в нашем русском лесу собранные…
Фальконет совсем отогрелся и был растроган столь радушным приёмом.
– Сижу я меж вами, господа, и кажется мне, что я давным-давно в России! Меня здесь ждали, я здесь известен… – Он благодарно взглянул на Мелиссино.– Как погляжу на Вас, мсьё, и чудится мне, что это сам Пётр Великий за столом рядом с нами сидит – высокий, громогласный…
Не только Фальконету показалось, что Пётр Иваныч похож на императора, о том не умолкали голоса в Петербурге. Был полковник Мелиссино могучего телосложения, широк в плечах и громогласен. А что до внешности его – то древние старушки крестились, ненароком увидя его в церкви.
А Фальконет тем временем продолжал.
– Я сейчас о Петре денно и нощно думаю, а после вина, тепла и сытной еды мне кажется, что Вы, мсьё, и есть Пётр Великий…
Он с трудом договорил длинную фразу и замолк на полуслове. Тяжёлая дрёма, навалившаяся на него после дальней дороги, доброго вина и тепла от камина, сморила его наповал.
– Дядюшка! – Понизила голос до шёпота Дарья Дмитриевна – Профессор Фальконет совсем спит… Его надо положить в кровать…
