в мужских штанах, в клетчатых рубашках и резиновых сапогах. Пораженная, почти шокированная, я застыла, и тут взгляды всех присутствующих обратились ко мне. В одно мгновение музыка смолкла. Почувствовала, что готова провалиться сквозь землю: среди этой роскошной толпы я выглядела нелепо в простом плаще, накинутом на старенькое платье, в стоптанных плоских туфлях. Без макияжа и прически. Не зная, куда деваться от смущения, осторожно сделала шаг назад. Однако, к моему изумлению, лицо Тонино вдруг озарила улыбка.
– Луиза! – радостно воскликнул он, разводя руками, как если бы хотел немедленно обнять меня, как если бы только меня и ждал, – Это же Луиза! Как хорошо, что ты пришла! Какое счастье видеть тебя здесь, в нашей теплой компании! Иди же, скорее иди сюда!
Он поманил меня. С трудом переставляя ставшие ватными ноги, я сделала несколько шагов. И буквально повисла на его руке, он подхватил меня, иначе бы я упала. На лице Аллы, как мне показалось, мелькнуло еле заметное неудовольствие, но она тут же стала приветливой вновь. Очень быстро я забыла о ней: она смешалась с толпой, скрылась, а Тонино, бережно поддерживая меня за локоть, подводил все к новым и новым гостям, среди которых оказывались известные художники, ювелиры, актеры и певцы, музыканты, режиссеры, продюсеры и антрепренеры. И всем он представлял меня как давнюю знакомую, как хорошую подругу, мне оставалось только кивать и стараться улыбнуться, хотя, видит Бог, мечтала я лишь поскорее исчезнуть.
Оркестр заиграл вальс. Его звуки придали происходящему сказочную торжественность, и я почувствовал себя Золушкой, явившейся на бал без приглашения. Меня всегда удивляла эта сказка: разве может девушка прийти на бал, куда ее не позвали, да еще одна, без сопровождения? Поступок Золушки с детства казался мне чем-то непозволительным, недопустимым, почти преступным. И вот теперь, когда я сама пришла сюда, одна, по собственной воле, и попала на бал, куда меня никто не звал, понимала, что нельзя судить о Золушке прежде, чем наденешь ее хрустальные башмачки.
– Позвольте пригласить на танец, дорогая, – Тонино с улыбкой поклонился, не дожидаясь ответа, обхватил мою талию и закружился по бальной зале. Я пыталась улыбнуться. Не сказать, чтобы умела хорошо вальсировать, чувствовала себя неловкой, да и наряд мой не способствовал тому, чтобы вальсировать со столь блестящим господином. Он был совсем близко, его объятия заставляли цепенеть: не только танцевать, даже просто идти было бы сложно, но он крепко держал меня, и я скользила почти по воздуху, мои ноги едва касались зеркального пола. Все это было так похоже на сон, на удивительную волшебную сказку, что невольно подумала об Артеме, и его голос в моем сердце спросил, не выдумка ли все это? Что если я сплю или попала в мир своих фантазий, ведь реальность никак не может быть таким чудом!
– Тебе нравится у нас? – тихо спросил Тонино, склонившись к самому моему уху, и его дыхание обожгло меня.
– Не знаю, – шепотом ответила я, – Мне тревожно. Все это напоминает
