честно, слишком уж без них скучно жить.
– Бухта Сирен, – сказала Джослин, устало улыбаясь, – это несуществующее место, придуманное Морой и отцом. Они отметили его на картах, чтобы свести концы с концами. Не смотри на меня так, Элиза! Я уважаю то, что они сделали. В этом мире есть место для сказочников. Но семейство Рейес всегда тратило слишком много времени на мечты и слишком мало на работу.
Элиза опустила руки на колени и закрутила уголок салфетки.
– Они были… Они счастливы там. И я счастлива, когда я там, – ответила Элиза. – Чего можно желать больше, чем счастья?
– Можно мечтать о том, чтобы изменить мир, – воодушевлённо ответила Джослин. – Смотреть правде в глаза, делать жизнь лучше. Сказки ничего не меняют.
Элиза кивнула, хотя вовсе не была согласна.
– Я просто хочу быть рядом с ней. Мы не будем видеться во время каникул, ведь ты так много работаешь. Разве мысль о том, что я у океана, дышу свежим солёным воздухом, не сделает тебя счастливее? Я могла бы кататься на велике по набережной.
– И слушать её бред, – саркастично подметила Джослин. – Ничего страшного в том, чтобы верить в её сказки в детстве. Но Картер прав…
– Картер! – выкрикнула Элиза, шлёпнув рукой по столу. Она посмотрела на него и покачала головой. В ответ он взглянул на неё большими, полными страха глазами. – Прости, – сказала девочка. – Честно говоря, я забыла твоё имя. Я думала, ты Купер. Ты очень похож на Купера.
– Правда? – спросил он.
– Да, – ответила Элиза.
– Элиза, – повысив голос, сказала Джослин. – Тебе одиннадцать. Ты почти подросток. Ты же понимаешь, что Мора рассказывает глупые сказки? Правда – вот настоящий якорь. А не сказки. Ты хочешь закончить свои дни как бабуля? Ты хочешь продавать пепельницы на богом забытом острове?
Элиза хотела ответить: «Да, очень!» Но она понимала, что иногда лучше промолчать. И это был тот самый момент.
– Я просто не понимаю, как мне быть.
Джослин Грей бросила свою салфетку на стол, встала и водрузила тарелку Розового Галстука на свою.
– Эй, – возразил он с набитым ртом. – Я же не доел. И вообще, я считаю, что ты должна отпустить её. Детям важно общаться с бабушками и дедушками.
Ответом ему был лишь стук каблуков по кафельному полу.
– Мора Рейес, – швырнув тарелки в раковину, сказала Джослин, – хорошему не научит. Я считаю, она абсолютно дикая женщина.
Она произнесла эти слова так, будто это плохо. Словно мысль о том, что Мора Рейес – дикая, поможет Элизе прийти в чувство. Но той идея, что однажды она может стать дикой женщиной, казалась очень притягательной. Элиза знала, что есть люди дикие, а есть, наоборот, скучные. Скучные, как грязная посуда или тушёный шпинат. Они как повторяющаяся изо дня в день мелодия на уроках музыки.
Но если Мора Рейес была дикой, то быть дикой – значит носить длинные платья, покрашенный вручную «тай-дай», небрежно заплетать косы и мастерить украшения из морского стекла. Быть
