том, что кто-то выступал в цирке. Девочке нужно знать свои корни.
Элиза кивнула, бросив на него подозрительный взгляд.
– Точно!
Джослин скрестила руки на груди.
– Ладно, я признаю, без Элизы мне будет одиноко. Мы ещё никогда не расставались на время каникул.
– Купер будет рядом, – напомнила Элиза.
– Картер, – прошептал он, подмигнув. – И да, я останусь с тобой, если ты захочешь. А ещё мы могли бы куда-нибудь поехать. Если ты захочешь.
– Отличная идея! – заявила Элиза. – Отправляйтесь в путешествие на машине. Познакомьтесь поближе!
Джослин покачала головой:
– Куда же мы поедем?
Розовый Галстук встал, обогнул стол и подошёл к ней.
– Куда душе угодно. Выбирай.
«Ой, божечки, – думала Элиза, пока её сердце колотилось всё сильнее. – Только не целуйтесь, пожалуйста, только не целуйтесь».
– В Италию? – прошептал он. – Англию? Шотландию?
Джослин коротко рассмеялась и застенчиво подняла глаза на Картера.
– Отпуск? Вместе?
– Да, – ответил он. – Вместе.
После этих слов они оба захихикали и начали шептаться, отчего Элиза сначала улыбнулась, ведь ей было очень приятно видеть маму счастливой, а затем немного огорчилась. Она будто осознала в тот момент, что вся её жизнь – сплошное сидение на подоконнике в ожидании перемен. Она всю жизнь слушала, как родители говорят о ней, о том, куда она поедет и с кем. Они умудрялись долго-долго обсуждать её, так за весь разговор и не взглянув на неё ни разу.
Отец и мачеха Элизы жили в Чаттануге со своими детьми. И конечно же, все они очень её любили. Но Элизе всегда казалось, что у них была своя жизнь, а она была в ней лишь гостем. А теперь и у мамы с Розовым Галстуком тоже начиналась своя жизнь. И мир Элизы, казалось, стал ещё меньше.
– Так я могу поехать к бабуле Море? – с надеждой в голосе спросила она. – Всем будет удобно. Папа слишком занят, чтобы я гостила у него так долго. А бабуля возражать не станет.
Прикусив нижнюю губу, Джослин задумалась. Она медленно подошла к столу – цок-цок-цок.
– Элиза, – спокойно сказала Джослин. Элиза хорошо знала этот её тон: она пользуется им, когда нужно приковать к экранам внимание тысяч зрителей во время новостей в шесть утра. Этим голосом она рассказывала об отступившем торнадо или выбивающем чечётку хомяке. Она умела сделать так, что любая из этих историй звучала как колыбельная. – Дорогая. Ты можешь поехать на остров.
Элиза взвизгнула и подпрыгнула на стуле.
– При соблюдении двух условий, – громко добавила мать. – Во-первых, когда вернёшься, ты не будешь говорить о русалках ни под каким предлогом. Я не хочу слушать сказки про русалок. Я не хочу видеть их на полях твоих рабочих тетрадей. Этих нелепых карт не будет на диване. Никаких русалок. Мне они не нравятся. Они странные.
– Хорошо, – кивнула Элиза. – Это разумно.
