вытатуированный на груди. Он тяжело перевел дух. Его родители до сих пор не знали о татуировках. А если узнают, начнутся расспросы, им захочется знать больше – а это может слишком близко подвести к правде о его альтер эго.
Но одна мысль уже несколько месяцев не давала ему покоя, и отмахиваться от нее становилось все труднее. Что, если бы он смог сделать татуировки другим Одаренным? Подарить Саймону невосприимчивость к силе Макса? Да разве только Саймону, ведь есть же еще друзья. Нова, Руби, Оскар, Данна…
Он не представлял, сработает ли это, но надежда-то есть! Разве он не должен попытаться? Разве это не его долг перед Максом?
От этой мысли сердце забилось быстрее. Что будет, если его секрет станет известен родителям? Что они сделают, как поведут себя, если узнают, что он Страж?
От понимания того, какой он эгоист, Адриану стало тошно, но он все равно не смог собраться с духом, чтобы признаться им.
Я скажу, – думал он. – Если не найдется другого способа обойтись без карантина для Макса, тогда я все им расскажу.
– В Штабе, может, и безопаснее, – сказал Адриан вслух, – но это не лучший вариант. Он ребенок, ему всего десять лет. Он имеет право на полноценную жизнь.
Саймон вздохнул, а Хью потер висок.
– Как же все это тебя расстраивает, сочувствую. Но я не знаю, что можно еще предпринять. Честно говоря, Адриан, решение уже принято. И обсуждать тут нечего.
– Он мой брат! Я имею право принимать участие в этом разговоре. Черт возьми, он сам тоже имеет право в нем участвовать.
– Вы оба слишком молоды и не понимаете, что стоит на кону, – сказал Хью.
– Но мы не слишком молоды, чтобы ежедневно рисковать жизнью, сражаясь с преступниками? Макс не был слишком юным, когда его втянули в сражение против Аса Анархии? Ему, между прочим, был всего год! Всю жизнь вы его контролируете, и… Вы не можете снова обречь его на это!
– Мы тоже его любим, сам знаешь, – устало возразил Саймон. – И стараемся устроить все наилучшим для него образом. Ты хоть представляешь, сколько у него врагов? И сколько людей хочет его использовать? Так что это для его же блага.
– Кроме того, он не перестал быть Максом, – добавил Хью. – Он ослабел после ранения, но по-прежнему… опасен.
Адриан стиснул зубы, но кивнул, притворившись, будто им удалось его убедить.
Опять усевшись на диван, Саймон повернулся к Хью.
– Перескажи мне все, что сказал врач. Слово в слово.
– А я пойду прогуляюсь, – сказал Адриан, прежде чем Хью заговорил о медицине. – Увидимся дома.
Они не стали его останавливать. Адриан вышел из больницы через боковой вход: стеклянные двери главного входа все еще были огорожены после того, как Страж с Максом на руках вломился прямо в них.
В считаные минуты Адриан забрался на соседнюю крышу, взлетел над переулком на уровень пятого этажа и, убедившись, что внутри никого нет, открыл окно в палату Макса.
Макс сидел в постели, откинувшись на белые подушки. Увидев в окне Адриана,
