align="center">1.2. Литературные похороны
Надо сказать, что ритуал литературных похорон, как бы странно это ни прозвучало, сложился ещё в конце XIX века.
Первыми «невиданными… и по многолюдству, и по внешнему виду» были похороны Н.А. Некрасова в декабре 1877 года. Именно на них впервые была нарушена традиционная структура траурной процессии: священник – колесница с покойным (или гроб на руках) – провожающие.
На похоронах Н.А. Некрасова процессию «стихийно» возглавила толпа молодёжи с несколькими громадными венками, «украшенными надписями», всю дорогу певшая Трисвятое: «Святый Боже». За венками несли гроб, за ним шли близкие родственники Н.А. Некрасова, коллеги-литераторы и многочисленные поклонники различных сословий. Впервые на таком мероприятии охрану порядка взяли на себя участники шествия. Отказавшись от услуг полиции, «студенты и профессора, взявшись за руки, образовали длинную цепь» вокруг гроба и венков, защищая их от любых посягательств извне. [1.205]
На похоронах Фёдора Достоевского в феврале 1881 года в Петербурге молодые люди, по поручению организаторов обеспечивавшие безопасность, полностью контролировали многотысячную процессию. Слушатель Академии художеств И. Ф. Тюменев впоследствии вспоминал: «У Владимирской церкви… я встал в цепь вместе с двумя другими нашими учениками и всё время до Лавры шёл уже боком, держась за руки с соседями. Вокруг самого гроба род цепи составляли гирлянды из еловых ветвей, которую несли на палках как один громадный венок, окружавший и гроб, и провожающих…». Две цепи – по обе стороны процессии – образовала молодёжь и на похоронах Г.И. Успенского.
Н.С. Полищук в своём исследовании «Обряд как социальное явление» (на примере «красных похорон») отмечает, что «гражданские» (литературные) похороны совершались по православному обряду, но присущие им особая торжественность, многолюдство, широкое участие учащейся молодёжи и представителей разных сословий, включая и демократические слои городского населения (в том числе и рабочих), делали их ярким явлением общественной жизни России.
Характеризуя «гражданские» похороны 1880-х годов, литератор Г.К. Градовский писал: «Зелень и цветы венков, несомых впереди, придавали особую красоту и величавость процессии. Цветы красноречия у могилы выясняли смысл этих манифестаций, значение творчества, общественной и политической деятельности писателя. Кладбища обращались иногда в трибуну».
Гражданское, политическое значение общественных похорон последней четверти XIX столетия, пожалуй, лучше всего раскрыто в прокламации «15 апреля 1891 года. По поводу демонстрации на похоронах писателя Шелгунова». Авторами прокламации были два студента Петербургского университета. «Похороны, – писали они, – давно уже стали единственным моментом, когда читатели публично чтут своих учителей, публично выражают свою солидарность с их идеалами и тем самым оказывают нравственную поддержку живым деятелям».
После революции 1905 года торжественные похороны – шествия жертв «кровавого режима» – по-прежнему регламентируются правилами православного обряда и пока не обходятся без священника. Во всяком случае, отпевание
