разных, не похожих друг на друга, углов. Как смотрит на поля, луга, маленькие деревеньки в самых отдаленных уголках страны, а может и мира.
Ветер заканчивался и внутри у Серёжи что-то обрывалось. Жаль, что так вышло, что нельзя изменить ход истории. Он чувствовал себя беспомощным, раздавленным. Сережа посмотрел вниз.
"А может так удастся?" – пронеслось в голове.
В глазах стояли слезы. Сережа не мог их больше сдерживать. И вот, потекли. Он плакал без всхлипов, как и отец, как и все мужчины в роду.
"Всхлипывать и вытирать сопли – удел женщин. А мужчинам так нельзя. Мы не показываем мягкость, ибо им не на кого будет опереться." – твердил сначала прадед, потом дед и отец.
Слезы текли. С неба на Сережу смотрели миллион разноцветных фонариков, пущенных, только что посвященными, студентами.
– Даже чертовы фонарики летают, а я нет.
Снова подумал шагнуть вперед. Да,не увидит сосен, полей и лугов; не станет летчиком, зато полетит. Пусть вниз, на холодный асфальт, который недавно покрылся тонкой коркой льда.
"Или… пойти к мосту?"
Броситься в холодные воды Енисея. Чтобы унесли Серёжу далеко отсюда. Рука, легла на плечо. Сережа вздрогнул. Женя… Кого бы еще позвала мать?
– Да отстань, – отмахнулся Сережа и еле удержал равновесие. – Вы, все вы, притворщики!
Женя отшатнулся. Хотел спросить, но Сережа и без этого ответил:
– Живете с навязанными профессиями. Думаете, что это правда то, чего так желали. Но нет. На самом деле, ты, Женя, хотел бы быть машинистом. А отец мой хотел пойти в цирк. Что в итоге? Ты стал клоуном, а отец машинистом.
– Жизнь не всегда дает то, чего хотим. Иногда приходится отказаться от того, к чему лежит душа. Понимаешь, Сережа? – Женя осторожно протянул руку, чтобы в момент схватить его и спасти.
– Не хочу отказываться, – Сережа сел на корточки и опустил голову.
Слезы капали на черепицу, оставляя пятна. Женя провел рукой по Серёжиным волосам, пытаясь его успокоить. Не знал, что ещё сделать для Серёжи; не знал, как исполнить мечту.
Сережа утер слезы рукавом куртки и смотрел перед собой. Жене приходилось утешать Серёжу постоянно. Он не мог оставить в беде; не мог позволить барахтаться в собственной темноте.
“Сережа, золотце (смешно звучит, ведь волосы, и правда, золотые), если бы ты знал, чем пожертвовал я. Если бы хоть на миг представил, Сережа, уже бы лежал на холодном асфальте…”
Сейчас Сережа включил защитную реакцию и подшучивал над Женей. Колол, как казалось, в самые больные места. Выворачивал наружу душу и показывал, насколько та у Жени больна.
Казалось…
– А ты технарь дофига, да? – оскалилась Ася.
Она встала и хотела подойти к Серёже, но остановлена руками: крепкой преподавателя и менее крепкой Жениной. Ася попыталась вырваться, чего, тоже, не получилось. Учитель встряхнул ее и громко заявил:
– Катина, сейчас
