когда же ты останешься одна, – Серёжа вдохнул запах ее волос, а руки сжал на талии.
– К черту пошел, – Ася оттолкнула его и тот врезался в стену.
Серёжа засмеялся. В глазах заплясали черти, разжигая костер, в котором Ася сейчас будет гореть, если не уйдет. Дернув ручку, поняла, что дверь закрыта на замок. Сережины руки схватили застежку Джинс, пытаясь расстегнуть. Не выходило. Тогда он развернул Асю к себе лицом и поставил на колени. Она закрыла лицо руками, когда нить в Сережиных спортивных штанах развязалась.
– Ну, журавчик, хочешь попробовать?
Впервые Асе стало мерзко от этого прозвища. Серёжа дал его, потому что она была похожа на маленькую фарфоровую куколку. Такая же статная, холодная, неприкосновенная с виду и хрупкая на деле.
– Да давай, Женьке же сосешь, значит и мне можно, – положив руку ей на голову, пытался пододвинуть к себе.
Ася отворачивала голову. В одну сторону, в другую. Сережа зарычал и схватил за подбородок, посмотрел в глаза, усмехнулся. Фарфоровая кукла – вот кого он видел перед собой. Ее. Ни Асю.
Зажмурившись, ждала, что произойдет дальше. Тело оцепенело. Ася не могла даже вздохнуть. Сколько там люди могут прожить без воздуха? Пять минут? Девять? Асе хотела, чтобы поскорее это время прошло, и она отключилась. Навсегда, желательно.
– Журавчик, не стоит задерживать дыхание, я помыл его. Так что, все в порядке.
Серёжа с силой надавил на Асины щеки и ей пришлось открыть рот. Она почувствовала палец во рту, который доставал почти до самого маленького язычка (небного, если правильнее), вызывая новый приступ тошноты. Ася начала кашлять. Серёжа подождал, снова опустил руку на Асину голову и заставил вжаться лицом в пах. Точнее, хотел, чтобы Ася заглотила его член. Но что-то пошло не так.
Через секунду, Серёжа понял, что она, все же тарабанит в дверь. С той стороны начали стучать, дергать ручку.
– Открой по-хорошему или придется платить за новую дверь, – угрожал Женя.
– А мне нравятся непослушные, – Серёжа ехидно улыбнулся.
Дал Асе пощечину, отчего у той выступили слезы. Она почувствовала, что сейчас точка невозврата будет пройдена. Что вся детская наивность улетучится, словно никогда не было. Словно это была не Ася, а другая, похожая на нее, девочка.
Она навсегда останется грязной и не сможет отмыть этот позор. Черти в Серёжиных глазах уже разожгли костер и готовы сжечь на нем Асю. За то, что сглупила и не осталась дома. За то, что не позвала с собой кого-то. За то, что не видела, как Сережа все время пялится на нее.
Так и случилось. Ася почувствовала, как во рту стало горчить. Сначала на кончике языка, а затем у самого корня. Серёжа шумно вдохнул, сжимая Асины кучерявые волосы. Она заплакала, пыталась его оттолкнуть, била кулаками по ногам. Тщетно. Сил у нее было вдвое, а то и втрое меньше, чем у него. К тому же, алкоголь дал в голову, что ещё сильнее ослабило Асю. Сережа одергивал ее руки, бил по щекам, спрашивал: «Почему ты сопротивляешься?»
