но так надежнее. К дереву можно прислониться, дать отдых зафиксированной ноге. Сначала до заманчивого просвета между деревьями – три промежуточных дерева, потом еще одно – а там и куча, облюбованная для обследования. Вроде так, если старческое зрение не подводит.
Сборы в путь были тщательными. Ядвига набрала полную фляжку воды, подвесила за пояс. За пазуху положила полный пузырек надоенного молока, чтобы подкрепиться по дороге. Туда же положила немного кислицы и фиалок для перекуса. Ох, смеху подобно: на другой край поляны перейти – а такие сложности! Смех такой – сквозь слезы.
Нужно еще скальпель взять из тех, который использовала, когда лечила себя. Он уже использованный, его надо кипятить.
Так, что еще? Теперь главное – встать. А это даже для вполне здорового человека непросто после стольких дней лежачего режима. А тут и нога в лубке!
Сначала Ядвига просто сидела, следя за тем, чтобы не кружилась голова. Потом подогнула под себя свою условно здоровую ногу и чуть на ней привстала, опершись всем телом на озадаченного Амура. Переждала головокружение. Потом подхватила один свой костыль и поползла по нему наверх.
Амур понял задачу и поддерживал свою хозяйку всем телом, чтобы она не завалилась.
Слезы и бессилие. Слезы и боль. Слезы и отчаяние.
Как описать то, что пережила Ядвига? Резко постаревшая, раненая, ослабевшая без еды, но не сломленная Ядвига.
Когда удалось выпрямиться, она дала понять Амуру, чтобы он подал ей второй костыль. Опершись на оба костыля, она простояла довольно долго, борясь с желанием все бросить и рухнуть на привычную лежанку. А что? Вода появилась. Коза есть. Можно жить.
Но! Нужен огонь и нужна информация, что случилось, что происходит за пределами поляны, почему другое звездное небо, где люди?
Всем хорош Амур. Без него Ядвига бы не выжила – это совершенно точно. Но минусы у него есть – не разговаривает и не все понимает. Хотя одно понимает абсолютно точно: хозяйка в беде, ей нужно помогать.
Ну, все. Пошла. Ох, как неудобно! Каждый шаг был в несколько этапов: сначала выставлялись вперед костыли, вес тела переносился на них, потом больная нога поджималась и следовал подскок на условно здоровой ноге. Ох, как эта нога болела! Уже когда Ядвига добралась до первого дерева на пути, у нее отчаянно болели подмышки, потому что на них приходилась основная нагрузка. Так себе развлечение для немолодого, израненного тела!
Ядвига долго стояла, прислонившись к дереву, и плакала, плакала, плакала. О потерянной безмятежной жизни, о погибшей маме, о своем беспомощном состоянии, о своем старом теле, о том, что никто не придет на помощь. Поплакать было о чем.
Рядом стоял Амур, накрепко прижав тело хозяйки к дереву, чтобы она не упала, и тихонько выл. У него тоже было о чем погрустить.
Потом было второе дерево, потом третье. А там и вожделенный прогал между деревьями, окружавшими поляну.
Ну, что. Практически у ног Ядвиги был резкий обрыв, переходящий в довольно
