не выходил из комнаты весь день. Он, конечно, не был трусом, но с детства шумной толпы терпеть не мог. То ли таково влияние окружающей среды, то ли издержки воспитания, то ли последствия неизвестной ему самому травмы. Но в «Горизонте» собралось слишком много людей, и встречаться с ними сейчас пришельцу не хотелось.
Так что, впервые за многие годы, он позволил себе выспаться «от пуза», как выражался старый боцман с «Эсперансы». Спать, спать и спать. В обнимку с подушкой, раскинув руки, на животе… По-всякому. Просыпаться, видеть солнце, делать глоток кристальной, но теплой воды из кувшина на прикроватном столике и нырять в сон дальше. Что бы ни случалось во сне, это всегда… ненастоящее, а потому не страшно. А что бы ни случалось в жизни, оно настоящее не бывает. И иногда даже у таких людей, как Бускадор, дрожат коленки.
Например, сегодня он всерьез испугался, что смертельно ранил желторотика-девчонку, на которого хотел посмотреть шутки ради. А в итоге он чувствовал себя так, словно посмеялись над ним.
Бускадор повернулся на сбитой простыне и приоткрыл глаз, чтобы сделать еще глоток. Сумерки, как жу быстро они наступили. И вода закончилась. Пришелец ударил по подушке кулаком недовольно и прислушался. Сойти ли вниз за водой? В горле пересохло, и что теперь делать.
И вдруг что-то защекотало его шею сзади. И сделалось немного холодно, и волосы на затылке дыбом встали. Что бы это могло быть?.. Бускадору показалось, что он знает, но объяснения найти кончику шпаги в опасной близости от сонной артерии не мог.
– Кто здесь? – он сам не ожидал, что со сна его голос прозвучит настолько хрипло.
За спиной раздался шорох и вздох. Кажется, Бускадор начал догадываться.
– Знаешь ли ты, дитя, что для сеньориты заявиться ночью к кабальеро – плохой тон?
Кончик шпаги взлохматил волосы над ухом. Кристина кашлянула.
– Откуда ты знаешь о моем отце? – Она пыталась говорить грозно, но голос у нее слишком тонкий для угроз.
– Не хочешь для начала убрать эту штуку? – попытался обернуться Бускадор и спихнуть с себя ее шпагу.
– Не дергайтесь, – пригрозила Кристина. – А то проткну.
– Кишка тонка, – усмехнулся Бускадор. – Ты уже пыталась и испугалась больше, чем когда я тебя саму продырявил.
Ему казалось, что извиняться нет смысла. И говорить, что испугался – тоже. Все ведь закончилось? И закончилось благополучно.
– О чем это вы? – спросила Кристина и прикоснулась свободной рукой к шейной повязке. – Не припоминаю, чтобы кто-то меня продырявил когда-либо.
Она не знала, зачем говорит такую смешную ложь. Но такая уж штука – человеческое сердце – иногда ничего нельзя с ним поделать.
Кристина добавила на всякий случай:
– К тому же, надо с чего-то начинать. С кишкой.
Бускадор расхохотался и пошевелился, пытаясь встать. Кристина напряженно фыркнула и неловко прижала шпагу
