приказал капитан Энрике, указывая на разлитую по палубе воду. – А затем поднимитесь на квартердек.
И зашагал прочь. Фрегат качнулся на случайной волне, и Кри легонько швырнуло о мачту.
Всем было известно: когда капитан сердился, он обращался к команде на «вы».
– Сухого пороха, юнга, – подмигнул канонир Пабло, твердой рукой возвращая Кри на ноги.
Кристина сложила брови домиком, глядя ему в слегка сгорбленную временем спину.
Почему канонир Пабло вдруг подмигнул?
А вот Хуан-Урс прошел мимо с напыщенной физиономией. Словно он всю ночь не храпел, а сливки лопал.
С замиранием сердца Кристина поднималась на ют. Она развязала платок. А потом снова повязала, как можно ниже. Все же, оно к лучшему, что Энрике ее не узнает. Капитан Энрике. Лучше пусть Кристина с Холма Святой Марии для него останется существом, которое приносит счастье. Кристину он не смог бы наказать со всей строгостью, и потом бы совесть мучала его. И команда бы посмеивалась. И ее… точно отправил бы на берег, как пить дать. Так что Кри, юнга с «Отважного»… пройдет по доске, если потребуется!
Кри не заметила, как споткнулась.
– Поднимайся, смелее, – позвал капитан Энрике.
Он уже ее увидел. Кристина потерла натруженные колени под штанами.
– Капитан, я…
– Поднимись и подойди, – ровно приказал капитан.
Кажется, он уже не сердился? Кристина робко подняла глаза и сдвинула платок с бровей.
На обветренном лице капитана играла легкая улыбка. Он держал штурвал. Больше на шканцах никого не было.
– Отец тебя учил фехтовать, Кри? – спросил Энрике.
Кристина кивнула, продолжая судорожно сжимать руки в замок.
– В Валенсии?
Кристина закусила губу.
– Почти… – прохрипела она еле слышно.
Море пропахло жарой и солнцем насквозь.
Капитан Энрике покачал головой, продолжая смотреть куда-то на рангоут; так называют мачты, паруса, снасти и все остальное в этом роде.
– Я неплохо знаю фехтовальщиков Валенсии… Но ни у одного не было сына.
У юнги Кри перехватило дыхание.
– Он не был… известен.
– Но обучил он тебя не так уж плохо, судя по всему.
Кристина подняла глаза с недоверием. Это шутка? Похвала? Презрение?
Капитан не отводил взгляда от брам-стеньги. Высоко-высоко на мачте… Выше только бом-брам-стеньга. Тонкие морщинки от уголков глаз. Которые делают его вроде как добрым. А он на самом деле какой?
– Тогда ты должен знать… – продолжил капитан, – что важно для фехтовальщика?
– Три вещи. – Их Кристина знала назубок. – Владеть телом, владеть духом и вставать, когда падаешь.
Капитан Энрике отвлекся от бом-брам-стеньги. И испытывающе посмотрел в обгорелое
