билось ровно, лапы свободно удерживали немаленький вес, а хвост умело направлял тушку в повороты извилистой тропы. Аполлинарий осторожно увеличил скорость и очень скоро обогнал Джека.
– Ай, молодца! – одобрительно провыл вслед Джек. – Беги, Форест, беги!
И Аполлинарий бежал. Он бежал по прошлогодней жухлой листве и грязно-снежной хляби, по глубоким лужам и высоким кочкам, по стылой земле и теплому мху. Он торопился на помощь сыну.
Ни Аполлинарий, ни пыхтящий далеко позади Джек не знали, что следом за ними мчатся четырнадцать котов и один попугай. Они тоже спешили на помощь.
***
Вопреки расхожему мнению, коты не видят в абсолютной темноте – источник света, хоть минимальный, все-таки необходим. Вот и Майк тоже не видел. Ничего. Лишь чувствовал сильный запах сырости и слышал, как где-то капает вода.
Болела голова, ныли прокушенные лапы и хвост, саднили ободранные бока. Майк осторожно приподнялся и пошарил вокруг себя.
– Боренька, Тимоха! – позвал он. – Тимоха! Боренька!
Эхо, слабое и невнятное, было ответом.
Майк, превозмогая боль, осторожно пополз, пригибаясь к мокрому полу и шаря лапами впереди себя.
– Боренька! Тимоха!
Где-то справа раздался стон.
– Боренька, ты?
– Майкуша!
Кот подполз к невидимому хомячку, лапы нащупали маленький комочек со слипшейся шерстью.
– Это кровь на тебе?
– Это клей, Майк, – слабо отозвался хомяк.
– Клей?! Откуда?!
– Помойка, сэр.
– Понятно. Ты в порядке?
– Вроде да. Тимоха где?
– Ищу. Сиди здесь.
Майк пополз дальше, уперся в шероховатую стену и развернулся.
– Тимоха! Ты где?!
Наткнулся на что-то мягкое. Лапы ощупали хвост.
– Тимоха!
Раздался хрип, затем кашель и слабое недовольное кошачье шипение. Майк с облегчением выдохнул.
– Ты в порядке?
– Ухо отгрызли. И лапа болит. А так, вроде, ничего не сломано. А Боренька – всё? Жаль, забавный сучонок был. Характер, правда, мерзопакостный.
– Тимоха! – предупредительно шикнул Майк.
– Не, пусть говорит! – донеслось из темноты. – Любопытно послушать, что о тебе после смерти скажут! Тимоху на своих похоронах видеть не желаю!
– Ой! Боренька, ты, что ли?! Я имел в виду… А где мы вообще?
– В какой-то шахте, – предположил Майк и пощупал мокрую стену: неровную, с глубокими продольными бороздами. Лапы опустились на пол, такой же неровный и мокрый.
– Чувствуете, пол под уклон идет? Значит, нам выше.
– Я чувствую только одно – это желание грохнуть шутника Остапа! – взревел Тимоха.
Звук в замкнутом пространстве получился особенно громким и пугающим.
