только рады принять Тусю, и вот уже Михей привёл её в их общий дом.
– Милости просим, барышня…, – добродушно встретила Евдокия, – Дом наш примай своим, занимай комнату Михея, а там как Бог даст… Притеснений не создашь, отчего и разладов с нашей стороны не встретишь…
– Благодарствую, Евдокия Филипповна… Покладистая я, окромя помощи всяческой, притворства от меня не поимеете…
– Дай Бог, дай Бог… Лёна, Нюша, покажите Тусеньке обитель нашу, да помогите чай в дому освоиться…
Сестры перехватили вещи и увели девушку за собой в покои, а мать обратилась к сыну:
– Может, во дому останешься? Чай всем места хватит?
– Как согласили, пущай будет, маменька, – упорствовал Михей, – До поры в мастерскую переберусь, абы не покраснеть Тусе от людских наветов…
– Что ж мы, одними бабами во дому уживаться-те будем? Кладовую освободим – та жа самая комната?
– Ты, маменька, беспокойством донимаешь, словно ехать на чужбину? Всего-то в цоколь с другого входа перейду?
– Чай не ухожа там… не топлено вполонь… нежито?
– Ой уж, нежито? Вчёрась ешшо место разгрёб и топчан сколотил… Опоку, камелёк обмазать, отмерзать поставил… При мастерской обретаться буду, и до вас подняться с дюжину ступенек… Куды мне большего-те?
***
Незаметно вышел вечер. За круглым столом гоняют чаи Туся и хозяева. На столе самовар, конфеты и выпечка.
– Как обустроилась, Тусенька, как покои напогляд?
– Ой, по нраву всё, Евдокия Филипповна, чай многова ли надо мне? Койка добротная, перинку Нюша отдала… А комодку, скрыню ли поудобную – уж прикуплю?
– Бог с тобою, душа моя! – словно оправдался Михей, – Покуда руки древо чуют, любу шифоньерку тебе смастерю?
– Аннушка, неужто в кладовой не подобрали? – обеспокоилась мать.
– Сплетничали чай, картишки на судьбу раскинули, вот и прозевали, как потьма спустилась в окна…, – ответила Алёна за сестру, – Да и Туся бойкая на россказни, словечко под словечко – глядь и вечер вспыхнул свечкой…
– Пробалакали до вечера, а послушать-те и нечего? – отступилась Евдокия.
– Да ладно-те вам, я таратора, а не злословная…, – успокаивает Туся, – А дела, оне житейские, уладятся… Назавтре с утра нам велено на службу прибыть…
– Велено? – удивилась Анна, – Вот ведь изумительные новшества последнее время случаются… Силком на литургию никой дьячок чай прежде не гонял?
– Не гонял, а впомиму не пускал…, – поддержала Алёна.
Туся с Михеем незлобно усмехнулись.
– Служба нам дозволена государева!
– Не государева – самодержавие свергнуто навечно, указал Аким Кузьмич, а применение наше будет во благость всего трудового народа! Вот как! – поправила Туся, – Как вдумываюсь в слова оные, так дрожка в коленях бьётся…
Глава VI
Немноголюдная
