– и вот моя малышка подо мной, замерла в ожидании. И вдруг ее колени раздвинулись, взметнулись вверх, и я ощутил, как на моей спине скрестились маленькие ступни. И замер сам, предвкушая, оттягивая момент долгожданного единения. К тому же все-таки…
– Хелли? Ты уверена?
– Да-а… – захлебывающийся, страстный шепот.
И девичья пяточка прошлась по моей ягодице, сперва легонечко, едва касаясь, потом вдруг надавила, словно побуждая к действию.
К действию… К действу! К волшебному, замечтанному действу!
– Та-арис… Ну давай же… Я жду! Во благо государства!
Меня будто холодным душем окатило. Да нет – ледяной водой, мгновенно превращающейся на коже в осколки льда.
– Что? – хрипло переспросил я.
И получил уже серьезный пинок пяткой.
– Приступай! – потребовала моя малышка. – Во благо государства, ну же, Тарис! Секс – отличная возможность сработаться! – И жарко заявила: – Я готова на все ради нашей совместной работы! Профессор Фирс поддержал мое решение! Он скоро к нам присоединится… Давай же!
– Что?!
– На все готова… – прошептала она, уставившись на меня сверкающими шоколадными глазами. – Профессор Фирс сказал, что ты незаменимый боец! Но если нужно, я найму себе репетитора! Во благо государства, герцог Таргский!
Лед таял на моей спине, на волосах, струйками стекал по лбу, заливая глаза, и Хелли тоже таяла… Таяла подо мной, растворялась, будто плохо наведенная иллюзия.
Иллюзия…
Мокрый, как болотный шус, я с криком подскочил на кровати и дико огляделся.
Т-твою же…
Сон.
Всего лишь сон.
Не веря себе, пошарил руками по пустой постели, по скомканному покрывалу, пытаясь найти ту, которой там никогда не было.
Ту, которая даже во сне не может отдаться мне просто так, потому что хочет этого сама!
Во благо государства, подумать только!
Я изо всей силы врезал кулаком по валявшейся в изножье подушке и побрел в ванную.
Крайне сожалея, что покрыт горячим потом, а не ледяным…
Хеллиана Вэртззла
Я так привыкла: если проблема вот она – надо ее сразу решать. Не откладывать на потом и не ждать, что она как-нибудь сама исчезнет.
Есть птичка такая, струсень называется. Она в пустынях живет и отличается интересной особенностью: как опасность видит, так вместо того, чтоб бежать, голову в песок засовывает. Мол, раз я ничегошеньки не вижу – так и меня никто не видит. Вот только мало того, что это трусость, но ведь еще и глупость беспримерная!
И я лично никогда от опасности не бежала и всегда признавала свою вину, если и впрямь виновата. А потому…
Оборотни-первокурсники жили на четвертом этаже общежития (как и Тарис) и никуда после завтрака не ушли. Расселись вокруг одного из учебных столов, тем же составом, как и бегали по утрам, и играли в азартную настолку с кучей кубиков, «Пещера
