глаза, ошеломленная услышанным. Надо было, наверное, что-то сказать, но я не знала, что, и потому трусливо молчала. Тогда Влад заговорил сам, тихо, спокойно, практически без эмоций:
– Это было два года назад. Мы с дачи возвращались. Наша «Волга» столкнулась с «КамАЗом». Там водитель выпивший был, уснул за рулем. Родителей сразу убило, на месте. А меня на асфальт выбросило. Руки, ноги целы остались, а вот позвоночник… – Он задумчиво потрогал выглядывающий из-под воротника корсет. – …короче, перелом верхнего отдела. Полгода ходить не мог, потом потихоньку начал, сначала с палочкой, после так.
Я вспомнила, как резво он бежал за Светкой по «ручейковому» «коридору», и не поверила собственным ушам. Мне показалось странным, что Влад рассказывает обо всем с таким удивительным спокойствием. Мелькнула мысль: может, его родители были не такими уж хорошими, вроде моей матери.
И тут мой взгляд случайно упал на его руки: они сжимали коробку с шашками, давили на нее с такой силой, словно хотели проломить насквозь расчерченную на квадраты крышку.
Я поняла, что спокойствие Влада лишь внешнее, умело сыгранное, достигнутое невероятным напряжением воли. Мне стало стыдно за свои слезы, за то, что Влад пытается вести себя как взрослый, утешает меня, а я выставляюсь маленькой, беспомощной дурехой.
Я решительно шмыгнула носом и произнесла:
– Прости.
– За что? – не понял он.
– За глупые вопросы.
– Ты же не знала. – Влад расцепил руки и отодвинул от себя доску.
– Ты дружишь со Светкой? – вырвалось у меня неожиданно.
– Со Светкой? – Он глянул на меня с недоумением. – Да так. Можно сказать, дружу. А что?
– Ничего, – проговорила я тихо, сквозь зубы.
Влад усмехнулся.
– Понятно. Значит, не приняли они тебя. Так?
Меня точно прорвало. Я заговорила быстро, сбивчиво, проглатывая слова и с шумом втягивая в себя воздух:
– Она злая, твоя Светка, как собака. Как мать моя, понял? Такая же она! Вырастет, своего ребенка будет лупить стулом по спине!
– Тебя мать била стулом? – Влад внимательно заглянул мне в лицо, точно хотел проверить, на месте ли у меня рот, нос и глаза.
– И не только стулом, – почти выкрикнула я. – А Марина эта… она же сумасшедшая, у нее взгляд… ты видел, видел?
– Она не сумасшедшая, – тихо проговорил Влад, – а бывшая наркоманка.
– Как это?
– Так. Мать на игле сидела, еще до ее рождения. Та родилась приученная к наркоте, она у нее в крови плавала. Оттого и ходить не может. Ее потом забрали от матери, лечили в специальной больнице, да, видно, не до конца. Она уже здесь, в интернате, стала «колеса» глотать.
– Откуда в интернате «колеса»? – удивилась я.
– Светка приносит, – спокойно пояснил Влад. – У нее бабка в поселке неподалеку живет. Та будто бы навещать ее ходит, а сама водится со всякой шушерой. Ты права, Светка – злая. Но Маринку она любит как сестру, все для нее сделает.
