Тёрнер и Далида
Гремучая смесь
Ну, может быть, ещё Анна Герман
Когда я сказал Алику, что равнодушен
к Герман
он готов был схватить меня за грудки,
но быстро остыл
На улице минус восемь, но кажется,
что все двадцать
И даже моя уральская закалка не-спа-са-ет
Алик не похож на бомжа
Хотя сам именует себя бичом
– Что с нас, бичей, взять, – повторяет
Когда я с ним говорил, не отрываясь смотрел
на его красивую каштановую бороду
Волосок к волоску
Наверное, Алик подстригает её
в общественном туалете
Всё-таки парикмахер, хоть и в прошлом
– Я себя не запускаю, как другие бичи, —
говорит с гордостью
У Алика недурной баритон
В его репертуаре песни 80-х и 90-х
В топ-листе:
• «Ты мой транзитный пассажир»
• «Я не могу иначе»
• «Покроется небо пылинками звёзд»
Спел даже песни на армянском и польском
Закончил Шаинским
Рядом стоит билборд с афишей концерта
где изображены Крокодил Гена, Львёнок,
Черепашка, Чебурашка
– Ты хоть Чебурашку знаешь? – спрашивает меня
Алик думает, что я с какой-то другой планеты
Наверное, так и есть
– Алик, а артистом не хотели стать?
У вас бы получилось.
– Хотел. Не взяли. Пришёл в «Останкино»,
там у меня попросили деньги.
Пусть выкусят, суки.
Алик знает наизусть все фотографии
на стендах «ТАССа»
Знает все морщинки, трещинки, буковки
на постерах с рекламами духов
На них красивые женщины закусывают губы
томно глядят вглубь его продрогшей души
отогревают как могут Алика в такой дубак
Мы говорим с Аликом двадцать минут
Я в термобелье
Но уже не чувствую пальцев на руках и ногах
А Алик вошёл в раж, всё поёт,
улыбаясь беззубым ртом
– Б…ть, Алик, у тебя голос прорезался? —
женский голос как труба
К нам подошла Светлана
женщина без возраста и дома
В каштановом шиньоне, стоящем дыбом
Будто бы его сделали из аликовой бороды
Она – подруга Алика
Если они сядут рядом, прижмутся друг к другу
попами то займут всё пространство итартассовского выема
Светлана рассказывает мне, что она поклонница
Виктора Королёва
– Знаете хоть, кто это?
– Знаю (честно, не вру)
Говорит,
