пакетом всяческой снеди ввалился в квартиру. – Никак подарков надарили?
– Хм, ну не буду же объяснять, что, наконец, избавился от возможных неприятностей с хранением денег в машине, – подумал я.
– Ну, моя бабушка считает, что, несмотря на профессию, кормят меня плохо, поэтому снабжает доппитанием, в основном молочным, так, что чего мне быть недовольным, сщас вот сметанки полопаем, – сообщил я Семенихину и, подойдя к холодильнику, начал выкладывать в него сыры, молоко, сметану и прочие деликатесы с молокозавода Тойво Пеккарайнена.
– Неплохо, однако! – уже за ужином оценил Толик яства от Пеккарайнена. – Мне, кстати, в такой упаковке здесь сыры еще не попадались.
– Наверно, его продукция вся в Иоэнсуу расходится, и смысла не возить в Хельсинки, – предположил я.
– Наверно, – согласно мотнул головой Семенихин, намазывая толстым слоем желтое масло на белый ноздреватый хлеб, слегка пахнущий дрожжами.
– Эх, благодать! – вздохнул он, умяв полбуханки хлеба с маслом и сыром и запив все это кружкой кофе. – Хорошо финны живут. Мне перед отъездом письмо от сестры из Иваново пришло, так она писала, что сливочное масло у них в магазинах пропало.
– Э, дружок, я в такие игры не играю, – подумалось мне. – В Союзе, на кухне я бы такой разговор поддержал, а здесь на фиг надо. Слишком разговорчивые индивидуумы у нас быстро домой возвращаются.
– А я в Петрозаводске, совсем недавно перед отъездом заходил в магазин, так на прилавке лежало масло нашего молокозавода, соленое, несоленое, шоколадное и Вологодское, и никаких очередей, – сообщил я, как бы между делом.
Самое интересное, что нисколько не сочинял. Если с мясом у нас начались проблемы с началом семидесятых годов, то масло периодически стало пропадать только в начале восьмидесятых. Ну, а с середины восьмидесятых, как только к власти пришел известный комбайнер, пропало абсолютно всё и даже водка. А к перестройке по талонам продавалась и перловка.
Толян мне явно не поверил, но промолчал, видимо понял, что не тот разговор завел.
До Нового года, Ритта приехала ко мне один раз, привезла опять сумку молочки. Она подгадала к моему выходному, поэтому нам никто не мешал обсуждать все, что угодно. Но старушка всерьез приняла мое предупреждение об осторожности, и все время посматривала на стены комнаты, как бы выискивая место, где спрятаны микрофоны Кагебэ.
Поэтому разговор о деньгах она завела только, когда я вышел проводить ее к машине.
– Алекс, мне пришлось поднять старые связи, чтобы выполнить твою просьбу, и обменять твои деньги на доллары, – задумчиво улыбнулась бабуля. – Посоветовалась со знающими людьми и решила счет не открывать. Тебе ведь огласка не нужна, и вопросы могут возникнуть у налоговиков. Так, что все деньги тридцать девять тысяч долларов положены на хранение в ячейку в Дойче банке. Никто, кроме нас не знает, что там хранится. Я арендовала ее на твое имя. Вот, смотри, сколько пришлось потратить из твоих денег.
Тут
