перемерить с десяток моделей, прежде чем удалось подобрать хоть что-то. Но маме костюм понравился.
– Саша, да ты посмотри, как он сидит. Тебя сейчас хоть на свадьбу отправляй. И материал отличный, ткань с лавсаном, ей износа век не будет.
Ты же любишь локтями по столу елозить, а такой тканью и нарукавники не нужны. На этикетку глянь, фабрика имени Володарского, там плохого не сошьют. И стоит всего шестьдесят два рубля. Так, что мы укладываемся в смету, в заначке хватит денег тебе еще на пальто и зимние ботинки.
Мне, после всех примерок было безразлично, на какой фабрике и из чего шили этот костюм, хотелось только одного, скорее выбраться из магазина и уехать домой.
Зато маман, просто светилась от счастья. Не так часто в жизни она ходила за такими покупками.
Такси мы брать не стали. Как добропорядочные граждане дождались автобуса и на нём добрались до дома.
Там, мама еще раз потребовала примерить все покупки и только после этого мы уселись ужинать.
Когда я утром зашел в кабинет Хельми Пятеляйнен, та уставилась на меня, как будто увидела в первый раз.
– Хельми Эйнаровна, доброе утро, – улыбнулся я. – Как поживаете?
– Добрый день, Александр, – отмерла та, – Ты уже побывал в отделе кадров?
– Да, конечно, принес трудовую книжку, еще раз автобиографию написал, заявление о приеме на работу.
Хорошо, – задумчиво протянула женщина. – Знаешь, в первый момент, когда ты зашел, я тебя не узнала. Без пластыря на носу и в костюме ты выглядишь намного лучше.
Обрадовавшись нужному направлению мыслей начальницы, я сразу взял быка за рога.
– Хельми Эйнаровна, думаю, что вы будете не против, если я стану выглядеть еще лучше. Дело в том, что на 27 сентября у меня назначена операция по иссечению шрама на лице. Надеюсь, что на больничном листе я пробуду не больше недели, если все пойдет, как надо.
– Я вообще-то не сомневалась, что ты озаботишься состоянием своего лица, но не думала, что это случится так сразу, – недовольным тоном сказала та. – Но думаю, что мы сможет это пережить. Справлялись ведь как-то до тебя.
Ну, ладно, у нас еще будет время все обговорить, а сейчас идем в монтажную комнату, займемся записью вечерних новостей.
Весь диалог у нас естественно проходил на финском языке.
Мы прошли в студию, где я уже побывал три дня назад. Усевшись за стол, я надел наушники и по команде оператора начал читать подготовленный текст.
Когда завершил чтение, Пятеляйнен сказала:
– Не буду ничего объяснять, сначала послушаем запись, а потом разберем типичные ошибки новичка.
И мы разобрали их один раз, потом второй, и только на третий раз мое прочтение удовлетворило редактора. Мне, кстати, и в третий раз не понравилось то, что я лепетал.
– Неужели, эту жуть, выдадут в эфир, – ужасался я.
К этому времени я изрядно вспотел. В монтажной было душно, а тут еще и волнение.
