хорошенько отдало и, выпавший накануне снег растаял, будто его и не было. Утоптанная вокруг стоявшего у гаража трактора белая корка постепенно превратилась в грязное сплошное месиво. Жижа под ногами суетящихся тут же мужиков болотисто чавкала, смешиваясь с их натужными вздохами. Наконец, тот, что помладше с круглыми оттопыренными ушами парень выпрямился и отбросил на сухое место большой гаечный ключ. Переступив на более сухое место, он взглянул на запыхавшегося напарника и задорно затянул:
«Мы с приятелем вдвоем
СХТЗ не заведем.
Поломался НАТИ4
Как всегда некстати».
– Васька, ты бы лучше с конденсатом разобрался. Посмотри спускной краник, может из-за него запирает. Все больше пользы, чем от частушек твоих, – выпрямившись, произнес Митька Гавзов.
Он обтер о штаны замасленные руки, затем провел ими по лбу, смахивая выступивший пот.
– А чего? Худы ли частушки? Девкам нравятся. И не только им. Старики частенько просят, чтобы я им спел. А и по. Дума, вот деньги начать брать. Ну, окромя своей бригады и…, – он задумался ненадолго и тут же добавил: – И их семей.
– Ну и балабол ты, Васька! Говорю, краник посмотри. Потом песни свои петь будешь, – вспылил Гавзов. – Что ты за человек! Десять раз нужно тебе сказать.
– И чего смотреть на энтот краник, коли я еще вчера его промыл, – обиженно ответил Оманов.
– А чего сразу не сказал?
– Чего, чего. Сказал сейчас.
– И что тогда железяке этой нужно? – Митька пнул ногой по прилипшему на тракторной гусенице комку глины. – Конюхов с Михеевым под суд отдадут, если в праздник по деревне с флагом не проедем. Вон, наверное, уж и посыльный от него бежит. Легки на помине. Сейчас допрос с пристрастием учинит, – Гавзов ткнул рукой в приближающийся женский силуэт.
– Да, не-е. То Машка Уткина, кабыть, ножонками семенит. Поди, по мне родимому соскучилась, – произнес Васька и громко захохотал.
– Тебя послушать, так все девки только о тебе и думают, – усмехнулся Гавзов. – Больше кавалеров нет.
– А что? Красавец, да и опыт определенный жизненный имею. Им это нравится.
– На себя посмотри, красавец тоже мне, – передразнил его Митька. – Третий десяток пошел. В тюрьме сидел, на фронте чуть Богу душу не отдал, а как пацан, ей Богу.
– А что? Тебе вот три десятка уж исполнилось. Жена, девок трое: по тебе уж никто сохнуть не будет. Кому ты с таким богатством нужен, – огрызнулся Оманов.
– Балабол ты, Васька, – произнес Гавзов. – Смотри, чтобы не высохли все, а то с чучелом жить будешь.
– Ай-х, – отмахнулся Васька. – Ты разве поймешь!
– Слушай, кавалер, а где Толька? Не припомню, чтобы опаздывал. Не заболел ли?
Васька хлопнул себя по лбу и негромко выругался.
– Так это… Он же ногу вчера вередил. После работы в лес с братом
СХТЗ-НАТИ – первый трактор с конструкцией отечественной разработки
