по-летнему теплой. Однако к концу месяца погодный праздник закончился. Солнце, скрывшись однажды вечером за горизонтом, со следующим рассветом обратно не появилось. Небо заволокло серой стальной пеленой, которая закрыла небесное светило от деревенских взоров на многие недели. С приходом лета вдобавок ко всему заморосил мелкий противный дождь, и от майского тепла не осталось и следа.
Так прошел июнь. И только в первый день июля вместе с рассветом солнце появилось снова. И не просто засветило, а пригрело деревню так, что к обеду ачемяне наконец-то поверили, что на дворе уже июль. Лишь жидкие, словно застывшие в росте березовые листочки напоминали о неприветливом начале лета. Народ вспомнил об отложенных сезонных делах и забавах. Соскучившиеся по теплой водице ребятишки с самого утра обсуждали места скорого купания. Старики подоставали из сундуков и развесили по заборам шерстяные вещи на просушку, а на бельевых веревках и жердях затрепыхалось выстиранное накануне белье.
Но теплое счастье продолжалось недолго. С обеда непогода, словно огромным злым языком слизнула с небосвода жаркое светило, оставив на его месте тяжелую свинцовую тучу. Привычная за последние дни унылая погода вернулась на землю. А к вечеру небо уже полностью заволокло тучами, и подул холодный северный ветер. Июнь снова вернулся в деревню.
Однако Ивану Емельяновичу Ларионову вместе с его немногочисленным семейством погодные катаклизмы не омрачили приподнятого настроения. За радостными домашними хлопотами они и не заметили, что к вечеру воскресенья от лета не осталось и следа. Никто из них не обращал внимания на вернувшееся похолодание, и все еще расхаживали по двору в легких летних нарядах. Да и до погоды ли им было, если вместе с долгожданными лучами солнца с военной службы пришел старший сын. Младший Витька дома был уже почти год, хотя и ушел в армию позднее. А вот Толька вернулся лишь сегодня, потому как после срочной по просьбе начальства отслужил еще полтора года на сверхсрочной.
– Толька с бани придет, и будем садиться, – хлопотала рядом с принесенным во двор столом Евдокия Гавриловна. – Витька, тебе обезделья26. Сбегай-ка за Граней. Скажи, чтобы обязательно пришла вместе с матерью. Пусть с нами посидит. Толеньке приятно будет. И помело27 отнеси. Батько даве28 им сделал.
– Ой, мать! Да, нужна она нашему Тольке, как телеге пятое колесо, – попытался отговориться Витька, покуривая на крыльце. – Он в город уедет и там на городской жениться. Я-то уж знаю. Ему рыжие и длинные не нравятся. Худая, одно косье29. Тем более с конопушками на носу.
– Какая она рыжая? Волосы, как солома. У кого еще краше будут? А худоба ей к лицу. Красавица, одним словом. Понимал бы чего. И не перечь матери. Тебя не спросили, – прикрикнула на сына мать. – Я Клавдию позвала. Пусть и дочка с ней придет. Соседи все-таки. А Клава нянчилась с Толенькой. Как она его маленького любила, – мечтательно проговорила Евдокия Гавриловна.
Нечего делать (местное)
Веник из сосновых веток для русской печи (местное)
Недавно (местное)
Кости (местное)
