Клавдия Третьякова.
– А я не против. Вместе с Мишкой завтра же и поедем, – крикнула Финка и рассмеялась.
Неизвестно как долго еще земляки доставали Тольку расспросами, если бы не отец. Слегка покачиваясь и раскрасневшись от выпитого, Иван Емельянович обвел всех взглядом и громко произнес:
– Так, уважаемые товарищи! Пора и честь соблюдать.
– А что блюсти, коли всю мужикам отдали, – выкрикнула Финка и снова громко захохотала.
– Типун тебе на язык бесстыдница, – прикрикнула на нее Агафья Чурова. – Прости, Господи, ее душу грешную, – перекрестила старушка.
Заметив недоуменные взгляды гостей, хозяин широко улыбнулся и добавил:
– Нет, вы сидеть, сидите. Никто не гонит. Я к тому, что с вопросами давайте повременим. Анатолий Иванович, – он слегка наклонился над головой сына. – Да, теперь он не Толька, а Анатолий Иванович, – серьезно подчеркнул Ларионов-старший.
– Да, ладно, отец, – сконфузился Толька.
– И он, может, хочет отдохнуть с дороги, с бани и по-ба-ла-гурить. А не лекции читать о ситуации в мире. Вот так, – не обращая внимания на сына, заключил отец.
– Да мне не тяжело, – попытался успокоить отца Толька.
– А никто и не говорит, что тяжело. Просто во всем нужно знать меру, – поддержала мужа Евдокия Гавриловна.
– Все правильно. Чего к парню пристали! – удивила всех Евдокия Антоновна. – Привыкли лясы точить. А завтра робить с утра. Толька утром мне помогать будет, потому отдохнуть ему нужно. Не собака сутками лаять.
Гости после слов бабы Дуни повеселели.
– Ты, Евдокия уже внука поженила на своих делах. Парень только в дом ноги занес, а ты уже хомут ему приготовила. Ты, поди, давно работы-то припасла! – улыбнулась, сидевшая до этого с серьезным выражением лица, Агафья Чурова.
Толька не стал слушать, чем закончатся застольные препирательства, и поднялся из-за стола.
– Пойду по деревне пройдусь, – шепнул он матери.
Та понимающе кивнула головой и промокнула глаза уголком платка. Вот де, смотрите, как у меня от гордости и радости за сына слезы наворачиваются. Следом за старшим сыном попытался встать Витька, но мать потянула его за рубаху, и тот плюхнулся на скамейку.
– Сиди. Без тебя сопровождающие найдутся, – она выразительно посмотрела на сидящую напротив Граню.
Девушка правильно поняла ее взгляд. Выпорхнув из-за стола, она поправила на плечах платок и засеменила ногами вслед за Толькой.
– Анатолий! – негромко окликнула она парня, когда поравнялась с ним. – Можно я с тобой пройдусь, а то сидеть за столом уж мочи нет.
– Не моя дорога, иди, – обронил Толька.
Какое-то время они шли молча. Дойдя до конца деревни, он остановился у края поля и, глядя на колосящееся жито
