Идём, покажешь мне.
– Да, моя дорогая! – с готовностью отозвался Феанор.
– Вёдра подбери! – бросила Ария прислужнице. – Стоишь, глаза пялишь! За водой пришла али нет?
Марина подхватила вёдра и, расплёскивая воду, бегом побежала на кухню.
Только не к пристани повела Ария своего супруга, а в кабинет. Он ближе прочих комнат был. Ей всё равно было, куда, лишь бы затворить дверь было можно, чтобы челядь ненароком не услышала.
– Что, на берег не пойдём? – лениво протянул Феанор. – По карте тебе показать?
Царица набросила крюк засова на железную петлю, повернулась к нему.
– Ты пошто меня позоришь, кобель ты помоешный? – спросила, не трудясь выбирать выражения.
Она ожидала смущения, пусть даже не искреннего, а показушного, каких-то оправданий… Она молода была и совсем не знала мужчин. Ещё не привыкла, что её могут использовать, не сталкивалась с подлостью, с лицемерием. Какая-то часть её сознания инстинктивно понимала, что Феанор прав: она отказала ему в близости, а мужская плоть требует насыщения. Он не клялся ей в любви, не давал слова, а клятвы хранить верность друг другу, произнесённые под статуями Кроноса и Деметры на брачной церемонии, были лишь формальностью. Этот союз заключался не по любви, а по заранее отписанной странице в Книге Судеб.
И всё-таки Арии было обидно, что Феанор не стал затруднять себя, чтобы добиться её расположения, а пошёл привычной лёгкой дорогой до безотказной дворовой девки. Её, царицу, на следующий же день супруг предпочёл холопке! И уже к обеду все во дворце будут знать, что новобрачная-де «зелена совсем!»
Выходка царя больно ударила по её гордости, и она не заботилась о том, чтобы «держать лицо».
Но такой реакции на свои слова никак не ожидала. Государь разозлился и разозлился по-настоящему, потому что не его ревновала Ария, а за своё достоинство пеклась, как бы челядь по углам не хихикала, что от царицы супруг по девкам бегает.
– Прикуси свой язык, соплячка! – негромко хлестнул её ответ Феанора. – Думай прежде, чем рот открывать! – он смотрел на неё, сузив в злой усмешке глаза, и слова бросал резко, отрывисто. Ишь, стоило только разозлить его, как разом отучился мяукать! – Оставил тебя нетронутой, так радуйся! – напомнил ей. – Или тобой попользоваться, как законом положено? Мне понравилось, как ты утром… не играла!
– Подойди только, кобель драный, я так тебе попользуюсь! – Ария упёрла руки в бока, с ненавистью смотрела на него.
– А и подойду! – кошачьим прыжком он метнулся к ней, грубо стиснул за талию, запрокинул назад её голову, прижался твёрдыми губами к её губам.
И получил тяжёлый удар в челюсть снизу, так, что едва на ногах удержался. Внезапность была союзницей Арии, никак не ожидал царь, что осмелится она, как площадная босячка, пустить в ход кулаки. Он опомниться не успел от изумления, как ловкой подсечкой она сбила его с ног, прыгнула сверху, крепко прижав коленями за плечи к полу, так, что голову не повернуть было.
– Придушу,
