и на самом дне сознания оживает слышанное в детских снах, позабытое.
В тех далёких снах, что приходили ночами, напоёнными белым светом полной луны.
– Талифа куми! – восклицает Ария, взметая вверх руку с рубиновым перстнем.
И печальная, равнодушная луна вдруг оживает, бросает вниз луч света, и, отразившись от граней камня, он бьёт Феанора в грудь, бьёт, точно обоюдоострый меч, пронзает насквозь.
Тело царя подбрасывает незримая сила, роняет обратно на скалу, он тяжело, судорожно вздыхает, захлёбывается кашлем, поток воды, окрашенный кровью, выплёскивается из него.
– Талифа куми! – орёт Ария. – Так их всех! Живи, Феанор! Смерти нет! – она помогает ему повернуться на бок, придерживает, ждёт, покуда освободится его грудь от горькой морской воды. Феанор кашляет, силится что-то сказать, и опять исторгает из себя воду.
– Ария, – сдавленно произносит царь, – ты жива… – рука его поднимается, чтобы коснуться её лица, поверить в то, что перед ним не видение, но он слишком слаб и снова теряет сознание.
– Да, я жива, царь, жива! – слёзы застилают глаза государыни.
Едва не сгинув во мраке, чудом удержав коня на крутом берегу и не сорвавшись в пропасть мрачного Аида, первое, что спрашивает он, вернувшись в земной мир, жива ли она. Сам, будучи на грани, чуя дыхание бесконечности, он тревожится за её жизнь.
Лодка подплывает к скале, и гребцы бережно поднимают царя на руки, удобно укладывают, садятся на скамьи, чтоб грести. Ария держит на своих коленях его голову, осторожно снимает с него окровавленный платок. Гребцы налегают на вёсла.
Раздутая от воды, огромная туша Дагона всплывает наверх, вызывая восторженный рёв толпы на берегу. Люди ликуют, хохочут, бросают вверх шапки, славят государыню, освободившую остров, а она торопит время, скорее бы причалить!
Люди заходят в воду, простирают к ней руки, чтобы прикоснуться к чуду. Она – земная девушка, юная царица, сразилась под водой с морским чудовищем, что слыл бессмертным, и ударом меча поразила его! Каждый, кто дотронется до доспехов государыни, станет непобедимым, удача пройдёт с ним рядом, держа его за руку!
– Аве государыня! Честь и слава тебе! Отныне, и во веки веков! Аве государыня! – в едином порыве люди салютуют ей, склоняются до земли, чествуя освободительницу.
Арии не до них. Она едва удостаивает взглядом народ, ставший теперь её народом, которому она подарила свободу! Она, что поставила на карту свою жизнь ради их судеб, теперь трепещет за одну-единственную жизнь и судьбу.
– Лекаря государю! – требует царица, едва сходят на берег. – Самого лучшего! Немедля!
Глава шестая.
Рождённая для битвы
Прошёл день, и луна за полночь повернула, когда миновала опасность. Царь поправится. Раны его заживут, и всё, что нужно ему сейчас – покой. Лекарь дал последние наставления и ушёл, и подле ложа раненого государя осталась одна Ария.
