Ария, ощутив вдруг странный щем в груди, – и не плох. Он красив, и молод. И, если верить тому, что говорят о нём, храбр. Но я видела, как ты смотришь на дядьку! – добавила она с горечью. – И видела, как смотрит дядько на тебя! Как тают ледники в глазах Бессмертного, когда говорит он о моей королеве! А каким огнём горел взор Инквизитора Кронии, когда приехал он за своею Гарканой!
– Ты знаешь Инквизитора Кронии? – живо спросила Валерия.
– Доводилось видеть, – ответила Ария, – а тебе до него что?
– Это ему я обязана тем, что стала женой министра и ношу его ребёнка, – сказала Валерия.
– Боги знают, как сплести людские дороги и судьбы, – принцесса смотрела на своё свадебное платье, и колючей болью был наполнен её взгляд.
– Ну, полно! – Валерия нерешительно обняла её, притянула к себе. – Как знать, может быть забьётся живее твоё сердце рядом с этим царём…
– Моё сердце – да, быть может, – вздохнула Ария, взглянула на рубин в перстне на своей руке, – а вот сердце царя будет хранить молчание. Я для него – лишь та, кто избавит его страну от Дагона. Воин. Избавительница народа от чудовища. Героиня. Но не любимая.
– Знать ли нам, какими путями мы ходим? – возразила Валерия. – Время покажет, кто ты царю.
– Скажи, Валерия, – Ария повернулась к жене министра, взглянула с мольбой, – там, в Северном Гарнизоне, не знала ли ты молодого воина, Рихарда?
– Знавала, – кивнула она, – он усердный ученик и хороший солдат. А тебе что до него?
– Он, – сдавленно проговорила принцесса, – единственный, кто любил меня.
Ария выбрала себе молочно-белый покровный плат, расшитый гербами Руаны – золотые драконы и мечи украшали тонкое полотно.
На свадебной церемонии принцесса была великолепна. Сваты нарадоваться не могли. И учтива, и скромна, и умна не по годам, и обряды знает, и честь старшим воздала по обычаю. Но лишь королева и магистр, сидевшие рядом, видели, чего это ей стоит. Пару раз Ария едва успевала отвернуться, чтобы сваты не видели слёз в её глазах.
Демира тоже прятала за напускным спокойствием и весельем тревогу и волнение. Когда невеста, принимая из рук руанского старейшины золотое блюдо с отборным зерном, по обычаю склонила голову, вознося молитву, почувствовал магистр смятение королевы, нашёл под столом её руку и крепко сжал в своей.
– Сорвётся, – одними губами прошептала Демира, наклоняясь к нему так, что её щека почти коснулась его щеки.
– Не сорвётся, – рука Арий Конрада крепче сжала её руку, – выдержит.
Принцесса подняла голову. Лицо её было спокойно и чисто, но так бледно, что казалось лицом призрака. Старейшина возложил на её лоб сухую коричневую руку и произнёс благословение.
– Теперь я могу уйти, – тихо сказала королева, но не сделала попытки отнять свою ладонь из руки Бессмертного.
Её рука была холодна и тверда, будто из застывшего
