Вы думаете, Ваше Высочество, попавшему в плен воину может быть известно, что подвигло императора на этот шаг?
– А ты, значит, воин? Профессиональный? Странная это профессия для дочери состоятельного ювелира, аристократа, не находишь? – принцесса Амелия прищурилась, явно демонстрируя, что мне не верит. А затем и вовсе задала вопрос в лоб: – Кто может подтвердить твою личность?
– Моя семья, – не задумываясь, ответила я. По логике, у любого человека в первую очередь его личность может подтвердить его семья. Сейчас же у меня родилась иная идея. Эдвард однозначно считает меня своей сестрой, и все знают, что он меня так называл. По идее, если у него об этом спросят, он точно такую мою легенду отрицать не станет. А возможно, это поможет нам обоим. Не знаю, как именно, но есть у меня такое предчувствие, поэтому я добавила к своим словам:
– Мой брат Эдвард… Он сейчас у Вас в плену.
– Родной брат? – заинтересовалась очень прозорливая Амелия, такое чувство, что её учили тому, как правильно допрашивать людей!
Но отступать мне уже поздно. Я лишь скрестила пальцы под столом, внутренне молясь, чтобы Эдвард подыграл мне и правильно понял мою задумку.
– Да. Император сказал, что направит Эдварда и других воинов к дознавателям и менталистам, чтобы выяснить, где принцесса Листии. При всем уважении к императору, это слишком жестоко! Ваше высочество, сейчас в разговоре, когда я общаюсь с Вами лично, я понимаю, что Вы очень умная женщина. Вот сами подумайте: откуда воинам знать, где прячется сбежавшая королевская чета? Воины не виноваты в том, что они всего лишь верно и преданно выполняли свой долг. А их за это подвергают риску, возможно даже гибели.
– А ты, стало быть, так сильно радеешь за них? Тебе они дороги?
– Да! Они все мне как семья. Конечно, они мне дороги.
– Хорошо. Оставим эту тему. Скажи, ты рада, что попала в гарем?
– Я? Вы серьёзно? Разве такому можно радоваться?
– А почему бы и нет? Многие знатные аристократы нашей страны просят принять свою дочь сюда, в гарем, присылают на них досье с указанием талантов и способностей своих дочерей. Для большинства девушек, попавших сюда, это шанс, если не стать любимой женщиной самого повелителя, то хотя бы выйти замуж за одного из его подчиненных, близких к императору.
– Возможно, другие девушки и видят в подобном награду. Я же нет. Предпочла бы не быть наложницей императора ни при каких обстоятельствах.
– Почему? – искренне недоумевала принцесса.
– Хотя бы потому, что я всегда мечтала о большой и светлой любви. Но если не любовь, то хотя бы о том, чтобы у меня был муж, дети. Роль наложницы мне этого не даст.
– Ну почему же, а вдруг у тебя сложится здесь именно так?
– Извините, принцесса Амелия, но я не умею смотреть на мир сквозь розовые очки и прекрасно понимаю, что подразумевает собой статус наложницы. К тому же император, в моем случае, скорее не мужчина мечты, а властный завоеватель, который напал на мою страну. Я к нему испытываю
