пальцы нащупали на сенсоре выключение. Теперь стало ещё страшнее – нас обволакивала тишина.
– Речь пишу каждый год я, если ты забыла, – он вернулся к кровати и протянул мне ладонь, – написать что-то нечопорное тебе не дано. Поднимайся.
Я вложила свою руку в его. Меня буквально подняли и заставили протащиться до кресла в углу комнаты.
– Я пишу только чопорные речи? – замерла перед ним как можно прямее.
Уверенные пальцы развязали пояс на халате, поднялись вверх и сбросили его с моих плеч на пол, медленно и с явным наслаждением ведя по обнаженной коже. На мне остались лишь чулки и нижняя часть белья.
– Буквально сочиняешь документальную статью, – его пальцы нежно двинулись вверх по щеке.
Спины касался лёгкий поток воздуха из окна. Я пыталась держать глаза в спокойном состоянии. Даже представить боюсь, что сейчас происходит с моими зрачками.
Я ощущала себя крайне странно: обнаженная беззащитная лань перед упивающимся своей властью хищником.
Его губы на моём виске. Моё лицо у его шеи. Может стоит… мешает запах. Что-то приятное. Мыло? Я прикрыла глаза, желая понять. Или, как любят строить догадки биологи – запах подходящего нам генетически партнера вызовет приязнь.
Мужчина сделал шаг назад, отстраняясь с долей удовольствия от моего выражения лица и общего вида, что ему достался. Скользить взглядом ниже уровня глаз он не стеснялся.
– «Сколько лет, а я всё не успокоюсь» – ты обычно говоришь это, – подхватил шёлковый клочок ткани с кресла он, – ну же, Рэффи. Руки вверх.
Я сделала так, как он сказал. Но только последнее. Ткань соскользнула вниз по плечам, животу и бедрам.
Белые перчатки. Как его зовут я не знала, однако стоило ему отвернуться от сжимающей челюсти меня, как с высокой спинки кресла были взяты именно они.
– Рэффи, – взмахнул ими в воздухе он, – твои переживания крайне милы, и я рад, что их до… Рэф?
Он застыл, внимательно смотря в мои глаза. Исключительно в них. Как зверь. Как убийца и как злодей.
А я медленно отступала спиной назад, боясь того, что произойдет в следующую секунду. Вся эта мягкость должна была уйти, заменившись яростной атакой, как тогда, когда он стрелял в беззащитных людей на той разрушенной улице.
– Ауфэр, – ухмыльнулся он, пока перчатки сделали едва заметное покачивание, – ты просила называть себя полным именем, – плавный кивок, – я запомнил.
Рука уместилась на прямоугольной ручке двери. Её грани впились в будто обескровленные страхом пальцы.
– Почему диагностика не показала сбоев, Рэф? – задумчиво сузил глаза он, – сознание чисто.
Щелчок замка за спиной.
– Я – последний, от кого тебе стоит убегать, Рэффи, – даже не сдвинулся с места он.
Всё такой же расслабленный и пронзающий кровавым взглядом.
– В-вы снова меня… произнесли слово, и я упала, – проглоченная слюна была вязкой и застряла
