рассудила, что вид бедной старьёвщицы даёт ей больше преимуществ.
– Господь милосердный, да чем же?
– Во-первых, её дань хозяину составляет сущие гроши. Во-вторых, вонь лачуги отбивает охоту заглянуть к ней даже незадачливых воришек.
– Для кого же она копит деньги, у неё есть родня?
– Нет, мужа у неё отродясь не было, а единственный сынок угодил на виселицу ещё лет пятнадцать назад. Думаю, ей просто доставляет удовольствие тайком перебирать монеты. А иногда она отправляется на другой конец города, чтобы полакомиться устрицами и рубцами по-лионски. Словом, мамаша Дерьмо редкая проныра и отъявленная лгунья. Держу пари, что мои деньги она припрятала и еду в лавке выклянчит в долг.
Вернувшись, старуха выложила на стол пирог, кулёк с печёным картофелем, кусок сыру и водрузила на полку колченогого буфета бутыль вина.
– Ужас, как подорожал сыр, парень! – отдуваясь, выдала она. – Денег, что ты дал, едва хватило. Вино и картофель пришлось взять в долг.
Каролина переглянулась с Деламаром и опустила голову, скрывая улыбку.
– Ужасно! Но что делать, придётся оставить тебе ещё пару монет, дабы ты расплатилась с лавочником, – с фальшивым вздохом ответил Камиль.
Вонь в комнате старухи и впрямь могла отбить аппетит, но девушка слишком проголодалась и, стараясь дышать ртом, принялась за еду.
– Послушай, Мадлон, пока мы завтракаем, подбери-ка нам парочку костюмов, сутану священника для меня и убор монашки для моей подружки.
Старуха кивнула и принялась копаться в куче тряпья, выставив свой необъятный зад. Ещё до полудня из потайного хода, что вёл из чулана старьёвщицы прямиком на другую улицу, вышел молодой благообразный падре и миловидная послушница.
– А к чему этот маскарад, Камиль? – шёпотом поинтересовалась Каролина, поправляя убор.
– Обычная предосторожность. Я покидаю Париж и не хочу, чтобы об этом узнали раньше времени.
Девушка продолжала торопливо семенить за своим спутником, спотыкаясь на каждом шагу.
– Хм, не думал, что ты опьянеешь от одного стаканчика вина, – буркнул Деламар.
– Вовсе я не пьяна! – обидчиво ответила девушка – Просто мои башмаки… Боже, подмётки того и гляди отвалятся. – Она густо покраснела и прикусила губу. – Если раздобыть верёвку, то я смогу их подвязать, – потупилась она.
– Ещё лучше! Ладно, придётся корчить из себя рыцаря, раз уж ты наделила меня благородством. Идём.
Камиль свернул в переулок, затем в ещё один, и вскоре они очутились у лавки башмачника. Дальнейший путь Каролина теперь преодолевала с радостным настроением. Новые башмачки ладно облегали её ноги, и, убедившись, что Камиль не смотрит, она, приподняв подол, полюбовалась ими.
Вскоре пара вышла к рынку, и там Камиль сговорился с крестьянином, что направлялся в предместье.
– А куда
