сообщил, где его искать, и отправился к Лорену набраться новых сил.
В понедельник предстоит куча тяжелой работы: придется обходить конторы с галстуком и револьвером – револьвером, принадлежность которого пока так и не установлена. Правда, возможно, к тому времени обнаружится владелец банкнот, что избавит их от изнурительной работы методом исключения. А пока лучше пообедать пораньше и еще раз все обдумать.
Глава шестая
Даго
Грант занял угловой столик. Зеленый с золотом зал был заполнен лишь наполовину, и Марсель задержался возле него перекинуться словечком. У инспектора дела, конечно, идут превосходно? Еще бы, инспектор – просто гений! Восстановить внешность человека по одному лишь кинжалу! (Газеты, за исключением утренних выпусков, уже распространили описание разыскиваемого по всей стране.) Это поразительно! Поразительно! Теперь, случись, например, Марселю подать к салатам вилку для рыбы, – и месье тут же докажет, как дважды два – четыре, что у него, Марселя, мозоль на мизинце левой ноги! Грант запротестовал, что отнюдь не претендует на столь тонкие умозаключения, доступные разве что Шерлоку Холмсу.
– Объяснение подобной промашки я бы дал самое банальное, – сказал он с улыбкой. – Это означало бы, что провинившийся влюблен.
– Только не это! – рассмеялся Марсель. – Даже инспектору Гранту это доказать не удастся!
– Почему? Вы что, женоненавистник?
Нет, он, Марсель, любит женщин, но, к сведению господина инспектора, собственная супруга его вполне устраивает.
– Я тут недавно познакомился с мальчиком из вашей буфетной.
– А, это Рауль. Хороший мальчик, очень хороший. И красивый, верно ведь? Какой профиль, какие глаза! Его приглашали сниматься в кино, но Рауль, разумеется, отказался. Нет, Рауль собирается стать метрдотелем. И станет им, – он, Марсель, не сомневается.
Новый посетитель сел за столик напротив, и выражение добродушия исчезло с лица Марселя, как снежинки с мокрой мостовой. Он отошел к столику вновь прибывшего, где, сочетая вежливую почтительность с олимпийской невозмутимостью – манера, которую он усвоил со всеми, за исключением своих пяти фаворитов, – взял заказ. Грант не торопясь пообедал, потом так же без спешки выпил кофе, но, когда вышел, было еще совсем рано. Стрэнд сиял огнями и был многолюден: отлив припозднившихся на работе и спешивших домой совпал с приливом; наиболее резвые любители развлечений уже вышли на улицы. Это и образовало толпу, которая запрудила тротуары и выплеснулась на проезжую часть. Грант медленно двинулся по тротуару в направлении Чаринг-Кросс, то ныряя в темноту, то попадая в полосы огней витрин – то розовых, то золотистых, то ослепительно сверкающих, как бриллианты. Вот обувной магазин, потом – готовая одежда, потом ювелирный. Но тут как раз перед «щелью», уходящей вбок старой улочкой, толпа поредела и перестала казаться одним большим телом: теперь
