за решеньемКо жрецам богов верховных,
Тех, кто смыслят в делах оных.
Бормотали волхвы слово,
Непонятно, незнакомо.
И ведуньи, и вещуньи,
Бродят всякие колдуньи
Вокруг царского малютки,
Заподозрить в нем ублюдка
Всё пытаются они.
«Нас, когда зовут цари,
То без дыма не бывает,
Чтоб огонь заполыхает!»
Но тут Мары[10] жрица стонет.
Говорит она: «Утонет
Мальчик в море, коль бастард.
Но в живых оставить рад
Будет сына Чернобог[11],
Если он по крови тот,
Кто достоин царством править,
Перуна да Макошь славить».
Долго ль мучился, но скоро
Повелел правитель в море
Бочку с сыном снарядить,
Чтоб себя не бередить.
Царю жрица обещала,
Что вернется бочка рано,
Через сутки. Коль живой,
То, глядишь, сынишка твой.
Ну а если мертвый будет,
Значит, смерти бог рассудит
Так, что мальчика он вплавь
Переправит сразу в Навь.
Но над мальчиком царица,
Словно хищная орлица,
Вьется, не дает отнять.
Говорит царю: «Я мать!
Не позволю погубить,
Свого сына утопить!»
Заточили их в дубовых
Досках, гнутых, навощенных,
В бочке, попросту сказать.
В бездну кинули – и ждать
Принялись, когда вернется,
Чтоб проверить: сын, не сын?
Только бочки след простыл.
Ждали день они и сутки,
Ждали два, а вот и утки
Собралися улетать,
А бочонка не видать.
Бесконечно долгий день совсем устал и потемнел, на небосклон взошла луна. Ее тусклый, холодный свет отражался в стертых до блеска камнях мостовых. От библиотеки в сторону дворца и окружавшей его крепостной стены шла широкая аллея из кленов. Их рассеченные остроугольные листья оставляли на мостовой причудливые тени, шевелящиеся от ветра. Аллея вела к небольшой, аккуратной круглой площади, от которой расходились улочки и переулки, освещенные лучами граненых масляных фонарей. Княжна Ладимила не могла определить, по какой из них она пришла от крепости. Это ее не сильно раздосадовало. Дева решила, что любой путь наверх обязательно приведет ее домой.
Мысли ее занимало наблюдение: в родном Новом граде даже подумать о прогулке после заката было нельзя: город погружался во мрак после захода солнца. Княжну не раз пугали с самого детства, что с наступлением темноты на улицах появляются злые духи, дети Чернобога, и покинуть стены терема можно только в случае острой необходимости. И желательно не в одиночку. А тут, в столице, ей то и дело попадались неспешно прогуливающиеся горожане. «Ночью здесь так хорошо, так привольно и ничуточки не страшно», – подумала она и свернула в очередной переулок.
Тем
Богиня смерти. Дочь Сварога и Лады, жена Чернобога. Живет в Нави.
Владыка Нави – подземного мира, в который отправляются души умерших.
