нет времени и возможности. Врачи поставили мне страшный диагноз, и через месяц меня может не стать. Одна надежда на тебя, Олег. Я очень надеюсь, что ты не бросишь нашу малышку на произвол судьбы и не отправишь в детский дом. Она там не выживет.
В переноске все документы на нашу дочь, которые тебе пригодятся. Все выписки и карточка из поликлиники.
Спаси нашу девочку.
Таня».
– Бред, – как заведенный повторяет Олег, – да такую записку можно написать любому.
Он напрягается, и это напряжение передается и мне.
– Это же можно проверить, – рискую подать голос.
Олег передергивается и опускает на меня стеклянный взгляд.
– Что тут проверять? Это ребенок с улицы, и его могла подкинуть любая, – трясет запиской, злится, – а таких записок я могу написать штук двести! Я вызываю ментов.
Делает шаг в квартиру. Успеваю схватить его за руку.
– Каких ментов, Олег? Давай разберемся.
Малышка просыпается. Смотрю на неё, и сердце жмет от переживания за эту крохотную жизнь. Вот так за неё все решили и не спросили даже, сможет ли Олег о ней позаботиться.
– Привет, Лизуня, – малышка хлопает глазами, – я Полина, а это Олег. Кажется, он твой папа, если верить твоей мамочке.
Поднимаю голову и смотрю на Олега. Челюсть сжата, рука в кулак.
– Да ты смотри, у неё даже цвет глаз твой.
Получаю в ответ возмущенный взгляд.
– Ты серьезно? – гаркает он на весь подъезд. – У меня что, какой-то особенный цвет глаз? Таких детей можно по миру сколько угодно собрать, и что, все будут моими? – распаляется бывший.
– Давай посмотрим документы.
– Слушай, – рубит воздух рукой, – у меня нет ни сил, ни времени разбираться во всем этом дешевом сериале. У меня нет детей, а этот ребенок может быть чей угодно, Полин!
– Отлично, делай что хочешь, только не вызывай никого, – усаживаюсь на ступеньку.
– Куда на холодный пол? – дергается в мою сторону Олег, но убирает руку, когда получает в ответ предостерегающий взгляд.
Матерится и скрывается в недрах квартиры. Надеюсь, не для того, чтобы воплотить угрозу и вызвать полицию.
– Давай-ка мы посмотрим, что там у тебя, – аккуратно обшариваю дно переноски, – так, ага. Нашла, кажется.
Вытягиваю папку с аккуратно сложенными документами. Сердце в очередной раз сжимается, когда встречаюсь взглядом с крохой. Она пытается засунуть в рот кулачок, но попытка проваливается, и на глазах малышки появляются слезки.
– Ой, ты голодная, – открываю замок на переноске в поисках бутылочки и еле сдерживаю стон, когда нахожу почти пустую. – Да уж, и чем же тебя кормить?
Олег снова появляется, но уже в толстовке и кроссовках.
– Разогрей, а? – протягиваю бутылочку.
Он выгибает бровь.
– Поль, ты серьезно?
Пересекаемся
