на тачке гробик.
– Для кого?
– А кто ж ёго знат? На заказ, вестимо.
В реал Алька вернулась от Васиного дисканта:
– Ещё один вопросик, Анфиса Павловна! Известно, что во время монастырского погрома произошло ЧП. Человек с часовни упал.
– Не человек, а Ванька Кудреватый- сродник Гришки Кудреватого. Тогда присказка была: «С чёрным в лес не ходи, рыжему пальца в рот не клади, лысому не верь, а с Кудреватым не вяжись!» – Концы шали крестом опоясали старушечью грудь:– Пошла я до дому.
– До свидания, Анфиса Павловна!
У самого порога старушка обернулась и, грозно сверкнув утонувшими в веках глазками, провозгласила:
– Во всём были властны богохульники! Но в одном не было им воли. – В смерти!
Когда за гостьей закрылись ворота, и Светлана-Соломия принялась убирать со стола, к Але пришла охота поболтать:
– А чего бабуля такой кипеж подняла?
– Прошлое вспомнила.
– Это в каком веке было!
– Для тебя –давно, а для неё – вчерашний день.-И молодая домоправительница скрылась за занавеской, разделявшую хозяйственную зону и столовую.
– А она красивая была?
– Как будто с картинки сошла.
– И бойфренд имелся?
– Никакой не бойфренд, а настоящая любовь!– Звон посуды за занавеской усилился.
– Лав-стори? В Таракановке?
– Представь себе!
– Прикалываешься, «большуха»?
– С посудой управлюсь – расскажу!
Когда вымытые и протёртые стареньким полотенцем чашки и блюдца заняли своё законное место в буфете, Светлана -Соломия приступила к повествованию.
– Давно это было. В нашу деревню привезли раскулаченных. Среди них была и семья по фамилии Доля. Тяжёлая им доля у нас выпала. Хватили горя под завязку.Трое детей в одну зиму умерло. Вся работа легла на плечи старшего – Марка. Видный парень был: жгучий брюнет, а глаза – васильковые.У любой девки в груди ёкнет. Но и наша Анфиса-девушка видная. Волосы каштановые с золотой искрой. Тело полное, белое, сдобное. Тогда ведь худышки да на солнце копчённые вниманием не пользовались.
Как их дорожки пересеклись – неизвестно. Но полюбились друг дружке. Долго таили свои чувства. Оно и понятно. Парень не только бывший кулак, «мироед», но вдобавок из баптистов, из «сектаторов».
– Из кого?
– Это прежде так сектантов звали.
Когда родители узнали про их взаимную любовь– сильно осерчали. Тяжелее всего Анфисе досталось. К ней сваты не переводились.
– А что она?
С материнским молоком впитала девушка поморскую упрямку:– На корню засохну! Старой девой помру! Но замуж только за Марка пойду!
А потом пришла большая беда: война. Перед долгой разлукой успели повидаться Марк и Анфиса. И даже обменялись подарками.
– Кольцами?
– Оставил
