брови Муха. – Объяснись.
– Приказ лечь на дно – это капец. Это чрезвычайка. Всплыть уже никак. Невозможно. Просто ждешь чуда. Что спасут.
– Идет. Чтоб всегда всплывать, значит.
Чокнулись. Муха крякнул. Генка шумно выдохнул, уронил голову, запустив пальцы в шевелюру, и почему-то всхлипнул.
– Ш-ш-ш, пацаны… – Костя повернул голову в сторону дверного проема. – Там кто-то ходит.
– Где? – Генка продолжал всхлипывать.
– В коридоре.
– Да ладно, не гони. Там одни жмурики, – протянул лениво Муха, но все же прислушался.
Из коридора доносилось шлепанье – будто босыми ногами по кафелю. Потом скрип железной двери – хлоп! И все затихло. Генка перестал всхлипывать, вытер рукавом покрасневшие глаза. Муха с Костей уставились друг на друга.
– Кажись, на сегодня хватит. – Муха неловко поднялся со стула, тот закачался и с грохотом рухнул. – Глюки. Перепили.
– А это куда? – Генка грустно кивнул на недопитую бутылку водки, стоящую среди пустых.
– В холодильник. Утром пригодится. – Муха потянулся к бутылке, но неудачно – она упала.
Генка с тоской следил за лужей, медленно растекающейся по столу. Я направилась в угол комнаты, к широкой коренастой тумбе.
– Зачем это? – кивнула на печатную машинку.
– Аааа… На помойке нашел, – сказал Генка. – Правда, двух клавиш не хватает. Но и у меня, как видишь, – он показал свою кисть и хохотнул, – как раз двух нет. Так что, у нас с ней пар… па-ри-тет.
У Генки действительно не было двух пальцев на руке. Потерял, когда пятиклассником откопал гранату на Муринском ручье и решил ее разобрать. Посмотреть, что внутри. Еще легко отделался. Кстати, с тех пор он Генка-минер.
– Что-то печатаешь? – поинтересовалась я.
– Так… Иногда в голову мысли полезут – сяду, печатаю.
Я ушла спать на кушетку. Последнее, что запомнила, проваливаясь в сон, – как Генка в углу стучал на пишущей машинке, периодически чертыхаясь. По пьяни, сказал, жуткое вдохновение накатывает. А Муха с Костей погрузились в философские темы:
– Где граница между добром и злом? – Заплетающийся голос Мухи.
– Добро, Лешка, заканчивается на деньгах…
– Вот не пойму, Костя, Мавроди – он финансовый гений или нет? Генка говорит, что гений. А ты как думаешь?
– Дай сто рублей. Я только подержу и отдам.
– Точно?
– Точно.
– Ну, на.
– А если не отдам, то я – финансовый гений?
Наутро меня разбудил какой-то звон и шум. Открыла глаза, приподнялась на локте. Поняла – шумит в голове, звенит снаружи. Кто-то долго давил на входной звонок, будто палец приклеил и не мог отод рать. Потом колошматили по металлической двери – вероятно, ногой. Костя уже или еще не спал. Муха лежал бревном на сдвинутых в ряд стульях.
– О-оох, –
